#черные_дельфины - стр. 33
– Она в салон приходила…
– Это хорошо. Устроишь нам встречу? Я приду как клиентка. Мне очень нужно с ней поговорить.
– Ты вообще слушаешь меня или нет? Опоздала говорить-то! – Дэн насупился. – С ней теперь только червяки разговаривают. Алла Владимировна покончила с собой. Представляешь? Сначала Олег, теперь она. Настоящая эпидемия. Всё как в той статье.
– Уже второй человек, связанный с этим делом! – воскликнула Инга.
– Это в голове не укладывается, чтобы при такой дурацкой фамилии всё так мрачно кончилось. – Дэн сокрушённо покачал головой.
– Что за глупости!
– Нет, ну правда! Роковые самоубийства, любовные трагедии идут только людям с возвышенными именами: Каренина, Бовари… у Джульетты как фамилия была? Капулетти? Тоже вариант. А Щекотко? С такой фамилией только со склада стройматериалы таскать.
– Она говорила что-то, пока ты её стриг?
– Не особо. Да я знал её совсем недолго, не больше года.
– Года?! – ахнула Инга. Они столько возились с этим расследованием, а преступники были через одно рукопожатие!
– Ну да.
– Расскажи мне, какая она была?
– Такая, знаешь, тетя-завуч: начёс, костюм, золотые украшения. Сказала, что хочет изменить имидж. Ха! Можно подумать, у неё был имидж! Небось узнала, что муж ходит налево, вот и спохватилась. Типичная история: все они тут же садятся на диету, бегут в спортзал, маникюр-педикюр, стилист, курсы оральных техник, а поезд давно ту-ту!
Эти две смерти наверняка связаны!
– В каком настроении она была в последнее время?
– Да она уже месяца три как перестала ко мне ходить.
– Как она покончила с собой? Тоже повесилась?
– Нет, кажется, выбросилась из окна. Но я не помню точно.
– А Вика была с ней хорошо знакома?
– Вроде бы они дружили. Хочешь, загляни ко мне в пятницу, Вика приедет на стрижку, сама у неё и спросишь. – Дэн отошел, придирчиво осмотрел Ингу. – В общем, я тут закончил, ты сегодня так вертелась, не обессудь, что вышло, то вышло.
Инга взглянула в зеркало.
– Идеально, спасибо! Но снимать сегодня не будем.
От мелкого дождя с порывистым ветром зонт не спасал. Он изгибался, выворачивался наизнанку. А морось летела со всех сторон. Инга шла по узкому тротуару, то и дело уворачиваясь от брызг мчавшихся по Каланчёвке машин.
В особняке было сыро, пахло дешёвым кофе. Инга поднялась по узкой старой лестнице со стёртыми и многократно крашенными ступенями: турфирма, бюро переводов, ремонт айфонов. Нотариус. На небольшой площадке перед основательной дубовой дверью стоял автомат с шоколадками, рядом узкая скамейка. Эмма Эдуардовна всё в том же совсем не подходящем ей старушечьем кружевном платке, что и в день похорон. Она опиралась на Лизу и негромко выговаривала ей:
– Вот что он наделал! Бессовестный! Вот! Старая мать должна его хоронить и принимать его наследство! А по-божески следует наоборот!
Лиза отрешённо кивала, сгорбившись под тяжестью её руки. Заметив Ингу, обрадовалась.
– Здравствуй, милочка! – Эмма Эдуардовна подалась вперёд, Лиза расправила плечи.
– Здравствуйте!
Инга обняла Эмму Эдуардовну, Лиза охотно уступила ей своё место рядом с матерью. Помолчали.
– Я не поздно? – спросила Инга, чтобы чем-то заполнить тишину, до назначенного времени оставалось ещё десять минут.
– Вовсе нет, – покачала головой Лиза.
– А эта не явилась! – Эмма Эдуардовна развела руками, её железный локоть впился Инге в рёбра. – Что за Постникова такая? Хотела бы я на неё взглянуть!