Чёрные цветы - стр. 33
– Ага, вот ты где! – крикнула я.
Писк превратился и хихиканье, какое-то очень уж визгливое и восторженное. И не очень человеческое. Мне стало не по себе, и даже захотелось развернуться на месте и сбежать обратно на пляж. Через кухню наружу пронёсся вихрь каких-то серых лохмотьев. Но стоило мне кинуться вдогонку, как нога зацепилась за корень, которого явно не было там секунду назад – и я кубарем покатилась по земле.
– Осторожнее! – Её голос так неожиданно стал совершенно безразличным, что я остолбенела.
«Ааа-ди-ди-ди!» – заливались птицы.
Я встала, выпуталась из корня толщиной не меньше моей руки, и лишь потом смогла шагнуть в дом. Раздражающее детское хихиканье слышалось откуда-то слева, но я не смогла ничего разглядеть в той стороне.
– Плоховато ты водишь! – прошептала она.
И тут мой взгляд прикипел к серому личику: подбородок упирался в землю, а на лбу расположился здоровенный паук. И что-то в этом лице было очень, очень неправильным.
Это было лицо трупа.
При виде того, как раскрывается чёрный провал рта, я сама подавилась истошным воплем. Это было совершенно невозможным, но я ещё никогда в жизни не была так уверена в том, что вижу мертвеца. Я не обезвожена и не в бреду. И Билли не вешал мне на уши лапшу. Я играю в прятки с мёртвой девочкой.
– В… Вайолет? – Я присела на корточки, поскольку ноги меня не держали.
– Что? – Её беззубый оскал стал ещё шире.
– Как ты это делаешь? – Я снова сглотнула комок в горле. – Как будто ты… будто ты взяла голову и положила на землю. Ты ведь не можешь просто снять голову, правда?
Она буквально взвыла от хохота, а потом её голова поднялась с земли, и стали видны плечи. Остальное тело также принадлежало трупу: испачканное в земле, с обвисшей кожей, покрытой синими пятнами. Ростом она была ровно с мою кузину, отчего мне сделалось ещё страшнее. Даже подумать о том, что Грейс могла бы выглядеть вот так, казалось невозможным, и мне едва хватало выдержки, чтобы не обратиться в бегство. Честное слово: если бы я с самого начала могла бы вот так рассмотреть Вайолет, в жизни не отважилась бы гоняться за нею по лесам.
– Я спряталась на лестнице, – прошептала она, сняла паука со лба и сунула его в карман фартучка. – Смотри!
Она показывала на что-то у себя под ногами, но я не смогла двинуться с места.
– Не бойся, – продолжала она. – Мама не любит, когда мы играем на лестнице, но если не зевать, то и не провалишься.
– Твоя мама тоже здесь, на острове? – У меня заледенела спина.
– Нет. – Вайолет скорбно вздохнула. – Мама пропала давным-давно. И я почти всегда одна.
Я невольно придвинулась, всё ещё содрогаясь при воспоминании о голове без тела, но не в силах не поддаться жалости к этой неупокоенной, потерявшей маму малышке. Рядом с грязной босой ножкой Вайолет обнаружилась квадратная дыра в земле, незаметная под густым подростом. В темноту вели бетонные ступеньки. И прежде чем я успела что-то сказать, Вайолет прыгнула в дыру и пропала.
– Погоди! – крикнула я.
Из дыры дохнуло влажным воздухом с густым кошмарным запахом. Где-то глубоко внизу я услышала плеск воды.
– Игра окончена! – крикнула я. – Я тебя нашла. Пожалуйста, вылезай.
– Ты меня не осалила! – игривый голосок Вайолет был едва различим в порождённом им же эхе.
Я тёрла и тёрла глаза, пока в них не замелькали тёмные мушки, не в силах поверить, что это происходит наяву. Что мне предстоит прожить ещё две недели на острове с привидением. И хотя Вайолет скорее вызывала брезгливость и жалость, чем страх, это нисколько не улучшало положения. Не иначе как меня кто-то сглазил как раз перед тем, как я чуть не утонула.