Черновед. Наследие Безликого - стр. 17
– Момент икс, – прокомментировал Скример. – Через пару секунд мы увидим Пионерку собственными глазами. Надеюсь, она не пустит в ход свою отвертку.
С приближением к отверстию треск досок приобретал все более угрожающие оттенки. Скример избавился от рюкзака и лег на живот, уподобившись спасателю на льдине. Исполосованную куртку все равно придется выбросить – грязные пятна этого тем более не изменят.
В очередной раз мысленно пообещав сесть на диету, Скример подполз к отверстию. Изумленный вскрик застыл в горле, но так и не вырвался наружу: внизу, на первом этаже, действительно находился человек. Он сидел, неподвижный и сгорбленный, перед советской неваляшкой, будто взывая к божественному идолу. Радостное личико куклы было вымазано темной краской. Неподалеку лежал мощный диодный фонарь, свет от которого так хорошо был заметен снаружи. От металлического сосуда, похожего на церковную кадильницу, лишенную христианского символа, поднималась тонкая струйка дыма. Скример едва не закашлялся от горечи, хлынувшей в горло. Заслонив отверстие в полу ладонью, он несколько раз жадно вдохнул воздух, пока приступ не схлынул.
– Вы видели? – прошептал Скример в микрофон. – Какой-то сектант проводит ритуал. Я ведь говорил, без потусторонних сил не обойдется. А вдруг он собирается призвать Пионерку?
Древесина под его весом ощутимо просела. Хруст заполонил комнату. Скример беспомощно взмахнул руками и вместе с гнилыми обломками полетел навстречу ухмыляющейся неваляшке.
7
Съемная квартира на улице Тульской имела свои преимущества. Помимо сносной арендной платы и близости автобусных остановок, Алла была в восторге от окон, выходящих на восток. Солнце будило ее ранним утром, придавало заряд бодрости и настраивало на рабочий лад даже зимой, когда стекло подмерзало, небо мрачнело, а по тротуарам ходили толпы угрюмых прохожих, зарывающих лица в шарфы. Однако самое главное преимущество заключалось в том, что папа и мама Аллы не могли дотянуться до нее со своими правилами и ограничениями. Домой возвращаться не позже девяти. Поступать только на бюджет. Не красить волосы. Не слушать дурацкую рок-музыку. Бесконечное количество требований, хотя ей уже далеко не шестнадцать. Родители устроили бурный скандал, когда Алла озвучила им решение о переезде. Хорошо, что время и расстояние немного сгладили их пыл.
Сидя в кресле перед ноутбуком, Алла сосредоточенно изучала научные труды профессора Бауэра. На тумбочке стояла пустая кружка из-под кофе. Обновлять ее было рановато – горьковатый вкус еще чувствовался на языке. На первом курсе Алла могла прикончить три кружки за час пока готовилась к экзамену, но подобный заряд энергии со временем стал плохо сказываться на нервах.
Фоном работал телевизор. Алла не слушала, что говорит диктор программы новостей. Важнее было другое: человеческая речь, пусть даже исходящая из старого динамика, позволяла чувствовать себя не такой одинокой. Работалось так проще – будто сидишь в редакции, а коллеги под боком обсуждают предстоящие репортажи.
Бауэр писал в научном стиле, не лишенном литературных приемов. Алла с удивлением обнаружила целый ряд метафор и некое подобие иронии. Пришлось напрячь мозги и воспользоваться калькулятором, чтобы продраться сквозь формулы, но суть теории от нее не ускользнула. На листе перед Аллой появлялись вопросы для предстоящего интервью. К девяти утра их количество выросло настолько, что пришлось использовать обратную сторону.