Черное Солнце - стр. 36
– В этом нет необходимости.
– Ну, если вы уверены…
– Вполне.
А потом послышались шаги, такие торопливые, словно отец только этого и ждал. А незнакомец остался с ним наедине.
– Здравствуй, Серапио.
Ворона клюнула его в руку. Он порылся в кармане и вытащил еще горсть объедков. Птица счастливо закричала, но к ней тут же присоединились ее сородичи, и еда тут же пропала.
– Кто вы? – спросил мальчик.
– Я здесь, чтобы помочь тебе.
– Не думаю, что вы можете мне помочь.
Мужчина недобро хмыкнул. Кажется, сейчас он стоял в ведущем на террассу дверном проеме, прислонившись к раме. Гость заставил Серапио нервничать, отчего птицы засуетились и захлопали крыльями.
– Ты еще один целитель? – спросил Серапио. – Один из тех, кто приходит тыкать и щупать мои глаза?
– О, я пришел не для того, чтобы снова помочь тебе видеть, – ответил мужчина. – Я подозреваю, что это было бы пустой тратой времени, так что тебе придется расстаться с этой надеждой, мальчик.
Серапио удивленно поднял голову. Раньше ему никто никогда этого не говорил. А сейчас ему так прямо сказали о его судьбе, хотя обычно звучали лишь банальности да фальшивые утешения, неизбежно заканчивающиеся недоверчивым шепотом о том, что мать «погубила» его, и о том, каким монстром она была.
– У меня нет ложных надежд, – тихо запротестовал он.
– Конечно есть, – терпеливо ответил мужчина. – Жизнь – череда ложных надежд. И, пока мы не обучимся хорошенько, у нас у всех будут неуместные надежды. И я научился.
– И что вы хотите?
– Я здесь, чтобы подготовить тебя к твоей судьбе.
– Я уже знаю свою судьбу. – Он вытащил из кармана еще корма, и ворон с зазубренным клювом сел ему на ладонь. То, что это был именно он, было ясно по весу и по особому, голодному карканью.
Незнакомец молчал, и Серапио понял, что он, должно быть, обдумывает, что сказать.
– И в чем же она?
– Мне суждено возродиться вороном.
– А затем?
Никто никогда не спрашивал «а затем?». Они просто считали его душевнобольным, думали, что его голова полна причудливых желаний о полетах или о побеге от увечий.
– Они говорят со мной, ты ведь знаешь, – сказал мальчик.
– Неудивительно. Они узнают одного из них. И что они говорят тебе?
– Всякую воронью чушь. О веселье на охотничьх угодьях и о радости полета. А еще о семье и потерянных вещах.
– О последнем ты определенно должен знать, – в голосе впервые проскользнули нотки симпатии.
Он кивнул.
– Что они еще тебе говорят?
– Что я один из них. Так же как их великий предок. Я проглотил тень солнца. Иногда они называют меня Праотцом Вороном, хотя я не так уж стар.
– Предок, а?
Он пожал узловатым плечом, словно сомневаясь.
– Как они еще называют тебя, Серапио?
– Несущим Ночь, когда мне холодно. Или Пожирателем Солнца, когда я зол. Они говорят, что мое тело холодно, а моя злоба горяча.
– Всему этому тебя научили вороны? – Он казался удивленным, словно не ожидал этого.
– Они мои друзья. Я заслужил их доверие.
– А как твоя мать называла тебя?
Серапио резко повернулся к незнакомцу:
– Тебя послала моя мать?
– Твоя мать мертва. – Голос незнакомца был ровен и деловит, он просто констатировал факт. – Но да, в некотором роде она послала меня. Договорилась, чтобы я и еще двое пришли, если ее работа увенчается успехом.
– Ты имеешь в виду меня, – сказал Серапио. – Я работа моей матери.