Черное солнце - стр. 2
– Я должен был узнать тебя. По глазам.
Его суровое лицо немного смягчилось в свете теплой, растерянной улыбки. Пробежав по лицу Эдварда быстрой искрой, она почти сразу исчезла, уже ничем не выдавая своего недавнего присутствия. И только блеском, зажженным теперь в светло-голубых глазах Милна, она с любопытством и недоверием подглядывала за рыжей девушкой. Милн хотел сказать что-то еще, что-то очень важное, – в его памяти одно воспоминание сменялось другим, – но не успел. Элисон ушла, коротко, с улыбкой, сказав:
– До встречи.
2
Пластинка затрещала мелкими искрами, и Элис услышала, как в дверь постучали. Тихо, едва слышно. Спрятав «Энфилд» за спину, она бесшумно подошла к дверному глазку. И выругалась. Потому что это был Эдвард. Зачем он пришел? Они же виделись всего несколько часов назад. Эл наблюдала за тем, как он поправляет воротник пальто, но, устав ждать, негромко назвала его по имени.
– Эдвард?
– Элис, нам нужно поговорить.
Нервно выдохнув, девушка повернула дверную ручку и отошла от двери.
Коридорная лампа тускло осветила Милна со спины, делая его фигуру еще выше и строже. И на мгновение Элис показалось, что это не он, и за ней пришли. От страха горло судорожно сжалось, она подняла голову высоко вверх, а руки безвольно опустились вдоль тела. И в правой все еще был зажат пистолет.
Но вот Эдвард сделал шаг вперед.
И еще.
Оглянулся по сторонам, убедился, что кроме них здесь никого нет, и тихо закрыл дверь.
А потом долго стоял и смотрел на Эл. Почти также чудесно, как тогда, на Рождество. И ей снова показалось, – правда, теперь другое, – он обнимает ее за плечи, улыбается и нежно целует. А она смотрит на него изумленными глазами, и не верит, что это – с ней. И чувствует спиной холодное оконное стекла, и по коже бегут мурашки. И чем дольше длится поцелуй, тем невероятнее становится ей оттого, что он, взрослый, целует ее. А для нее все впервые, и замирая от изумления, она все еще боится, что в гостиную вернется брат и увидит их. Страшнее этого, наверное, только то, что все это вдруг окажется неправдой, и уйдет, окажется сном.
Элисон отвела взгляд в сторону, и воспоминание прошло. Положив «Энфилд», она крепко сжала ворот халата. Громкий стук пистолета о каминную полку вывел Эдварда из задумчивости, и он виновато улыбнулся.
– Прости, что поздно. У меня послание от Баве.
Вместо ответа Элисон прошла мимо него к маленькому столику у окна, и, взяв в руки тяжелую пепельницу, повернулась.
– Вот «послание». – Она указала на пепел в хрустальной полусфере. – Пришло десять минут назад. Тебе лучше уйти.
– Ты слышишь меня? Нам нужно идти, он ждет нас.
– Ждет? Нас?
Терпение Элисон кончилось, она подошла к Эдварду, и, развернув Милна сначала вправо, а потом влево, быстро осмотрела карманы его пальто. И хотя в них ничего не было, кроме мелких шерстяных ворсинок, спичек и пачки сигарет Benson & Hedges, она упрямо продолжала обыскивать его. Эдвард ей не мешал, только весело смотрел на нее, злую и сосредоточенную, с блестящими глазами, которые Элисон упорно отводила в сторону. Игра была забавной, но в нее нельзя играть слишком долго. И когда девушка все с тем же злым воодушевлением отвернула левый край пальто, чтобы проверить внутренний карман, Эдвард мягко отстранил ее руку, сжав тонкие пальцы: