Черное сердце - стр. 29
– А с куклой что, легче стало? Такую примитивщину из трех носовых платков может изготовить любой ученик начальной школы. Кукла наводит на мысли об Африке, но это совершенно излишнее. Потерпевший был негром, иностранцем. Понятно, что куклу изготовили специально для него, а вот зачем – это вопрос. Пуантье был материалистом. Древних магических обрядов не боялся. Да и как он мог их бояться, если они, на мой взгляд, не что иное, как выдумка для падких на сенсацию европейских журналистов? Представь, что каждый, кто знает заклинания, может с помощью куклы вуду убить любого своего врага. Посмотрел сосед на твою жену с хитрым прищуром – ты его душу в куклу переселил и иголкой пришпилил. Через неделю в деревне никого не останется. Одни куклы будут по хижинам сидеть.
– Не буду спорить, но есть один момент, который не вписывается в теорию тотального уничтожения соседей с помощью тряпок и иголок. Шаманы коренных народов Севера и Сибири впадают в транс после поедания мухоморов и плясок у костра. Согласись, любой тунгус может наесться галлюциногенных грибов и попрыгать с бубном перед соплеменниками, но никто, кроме шамана, этого не делает. Самозванцу не поверят, а к шаману прислушиваются даже сейчас, в век телевидения и радио.
– Есть логика в твоих рассуждениях! Мог Пуантье бояться африканских колдунов. Но откуда бы у нас взялся такой колдун? Купил билет из Браззавиля и прилетел в Сибирь? В дикарской одежде из шкур леопарда, с чучелом ящерицы-игуаны на голове? Шаманы у костра в пиджаках и отглаженных брюках не прыгают.
Мы, не сговариваясь, оставили бесполезный спор и пошли к выходу. В фойе я спросил, где находится мужской туалет. Кискоров показал на дверь напротив вахты. Туалет встретил меня надписью во всю стену: «Пусть стены нашего сортира украсят юмор и сатира!»
Следуя призыву инициативного автора, учащиеся техникума разрисовали стены туалета карикатурами и похабными рисунками. Были здесь и изречения на философские темы, и предупреждения о развратном поведении некоторых девиц. Если не обращать внимания на веселый призыв разрисовать стены, то интерьер мужского туалета техникума ничем не отличался от подобных помещений в любом техникуме или ПТУ, где каждый ученик старался выплеснуть эмоции на стены. Если в учебное время заняться «наскальной» живописью не удалось, можно было разрисовать стены подъезда, в котором жила любимая девушка или парень, к которому ты испытывал неприязнь. Подъездные надписи были более скучными по сравнению с надписями в туалетах. В подъездах в основном признавались в любви или угрожали отомстить за измену, но и философские изречения тоже встречались.
В кабинке, куда я зашел, над унитазом был написан популярный стишок на политическую тему. Автор четверостишия утверждал, что он не будет справлять малую нужду до тех пор, пока чилийские власти не освободят Луиса Корвалана. Что поразительно: генерального секретаря ЦК компартии Чили обменяли на какого-то диссидента в 1976 году, а стишки с призывом освободить Корвалана появлялись до сих пор.