Чёрное сердце. Часть 2. Смерти вопреки - стр. 11
Твою мать! О чём думаю? Сердце нервным толчком подаёт жалобу в голову. Бешусь на своё малодушие и отступаю прочь. Какое мне дело до аллеи тщеславия и ропщущего народа? Катись оно пропадом! У меня своя дорога – плевать на богатеев и нищих. Мелочно и глупо. В душе другая боль, цель.
Голова трезвеет в раз. Ивакина! Она во всём виновата. Из-за её бездумной выходки приходится бродить по Небесам, выискивая: не сюда ли занесло её грешную душу?..
Уф, даже легчает. Как хорошо, когда знаешь, что или кого ищешь!..
Раздумья прерываются – один из репортеров, искоса глядит на меня. Хмурое, загорелое лицо мгновенно меняется на бледное, молодое и задумчивое. Ангельское… Этого паренька уже видел, но сейчас не до воспоминаний. Быстро вырываюсь из галдящей, беснующейся всё сильнее толпы и бегу, куда глаза глядят. Плевать куда, лишь бы подальше от всего несущественного!
Глава 5
Уже пот выедает глаза. Народу почти нет, редкие встречные бросают затравленные, чуть испуганные взгляды. Дьявол меня забери! Я так никогда не найду Витку. Где я, чёрт возьми, и что происходит? Рай… Это же Эдем – Сад! Туда все хотят попасть, а там, где ношусь я – да не дай бог даже врагу оказаться. Это же…
Мысль ускользает, чуть не падаю в широкую яму-котлован. Из ниоткуда передо мной раскидывается стройка. Причём, не просто строительство, а грандиозное, много объектное. Такое впечатление, что попадаю в Египет, во времена фараонов, и всюду кишит работа по возведению пирамид, гробниц. Народу – море. От мала, до велика. Нет новомодной техники – тракторов, грузовиков, подъёмников. Всё делается сподручными средствами: веревками, бревнами, одноколёсными каталками, вёдрами, лопатами…
Между тружениками замечаю идущих мимо людей. А вот и души!.. Бредут всё также отстраненно! Редкие останавливаются и помогают строителям.
Мне не до стройки! У меня цель, куда глобальней, чем камни таскать, ямы копать. Да и сердцу приятней! Вот только… не помню какая. Знаю лишь: обязан двигаться дальше!
Быстро лавирую между постройками и работниками. Бегу по узким тропам, ловко огибая встречные души. Нет-нет, да и натыкаюсь на пожилых мужчин, женщин. Они копают, таскают, ломают стены и возводят другие. Бегу долго, упорно игнорируя даже детей, влачащих булыжники. Часто замечаю, как малыши ухают от усталости на землю. Похожие друг на друга, будто одна семья. Тощие, с впалыми щеками, обескровленными губами и огромными глазищами. Стиснув зубы и кулаки, мчусь прочь. Их квест – не моё дело вмешиваться! Перебираюсь через завалы, перепрыгиваю канавы, но совесть вынуждает притормозить возле сухонького старичка, дышащего на ладан. Из последних сих втыкает лопату в каменистую землю и, шумно выдохнув, оседает на колени, едва придерживаясь древка. Исхудавшее тело словно скелет для уроков по анатомии. Кожа настолько тонкая и светлая, будто пергамент. Полугол – лишь в грязной набедренной повязке. Босые ноги стерты в кровь. Правда, из-за грязи взбухли и местами покрылись бурой коркой.
– Старик, – склоняюсь к нему. Рвано перевожу дух после долго бега: – Зачем копаешь?
Ловлю недоуменный взгляд синих точно вечернее небо глаз.
– Как же не копать, мил человек? – тяжко выдыхает старец с безмерной усталостью. – Мне немного осталось, если смогу прокопать траншею вон… – кивает на ров соседа, – до того места, мои грехи искупятся, а мои правнуки на Земле смогут перейти на более высокий уровень бытия.