Чёрное сердце. Часть 1. Ненависти вопреки - стр. 13
Вот теперь не на шутку беспокоюсь:
– Мальчики, – облокачиваюсь на стол, – вы меня специально волнуете? Что за недомолвки?.. – осекаюсь, официант как тень, расставляет наш заказ и только уходит, продолжаю: – Вадим, – голос выдаёт волнение, – что случилось?
– Витусь, – бубнит под нос муж и медленно ковыряется в тарелке с салатом, – может, сначала поедим?
– Издеваешься? – тихо негодую.
Вадим с небольшой заминкой и явным нежеланием кивает Константину. Мичурин деловито выуживает из бизнес-чемодана, с которым, по-моему, никогда не расстаётся, папку. Протягивает мне.
Руки подрагивают, в сердце колет – отодвигаю квадратную тарелочку с овощными суши и открываю документы.
«Завещание» – бросается в глаза верхняя надпись.
Кошусь на мужа. Серьёзен, даже скорее, печален. Промачивает салфеткой губы и пригубляет воды. Перевожу взгляд на Костика – откинувшись на спинку стула, потягивает вино. Вновь уставляюсь на документ.
Завещание
Город Санкт-Петербург
Одиннадцатое марта две тысячи тринадцатого года
Я, Ивакин Вадим Алексеевич, 1971 г.р., проживающий в городе Санкт-Петербурге, по улице Художников, в д. восемьдесят семь, квартира четыре, находясь в здравом уме и ясной памяти, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение:
1. Всё моё имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чём бы таковое ни заключалось и где бы ни находилось, завещаю моей жене, Ивакиной Вите Михайловне.
2. Содержание статьи 1149 Гражданского кодекса РФ мне нотариусом разъяснено.
3. Текст завещания записан нотариусом с моих слов и до его подписания прочитан мною лично в присутствии нотариуса Мичурина Константина Петровича.
4. Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем Ивакиным Вадимом Алексеевичем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Санкт-Петербурга Мичурина Константина Петровича, а другой экземпляр выдан завещателю Ивакину Вадиму Александровичу.
Размашистая подпись в конце документа явственно сделана рукой мужа. Отличительная буква «в»: витиеватая, царственная, к тому же красующаяся в печати семьи. Оттиск на перстне, с которым Вадим не расстаётся. Когда познакомились, рассказал: семейная реликвия, передаётся по наследству. Талисман, амулет, называй, как хочешь, но он приносит удачу.
– Что это? – собственный голос выводит из коматоза, но ко всему прочему, вопрос звучит глупо. Торопливо мотаю головой: – В смысле, зачем… – ещё глупее. Шумно втягиваю глоток кислорода и перевожу дух: – Вадим, – хмуро смотрю на мужа, – что, чёрт возьми, случилось?
– Почему для решения написать завещания что-то должно случиться? – Ивакин отставляет бокал. Облокачивается, не сводя холодных глаз, сцепляет в замок ладони.
– Не понимаю, – смягчаю тон, пытаюсь достучаться до правды, – с чего вдруг озадачился завещанием?
– С того, что не молодею, солнышко моё. Хочу быть уверенным, что всё, что у нас есть, в случае моей смерти достанется тебе.
– Вадимушка, мы женаты официально…
– Помню, – наконец, муж очаровательно улыбается и лёгким жестом поддевает кончик моего носа: – Поэтому под моим завещанием, ты найдешь и своё – идентичное моему.
Растерянно опускаю глаза на документ, листаю… И, правда, моё завещание. Вот муж даёт?!.
– Костя, – захлопываю папку, обращаясь к другу, – хоть ты объясни, что это значит?