Черное Дерево - стр. 8
Расспросить бы своего спасителя об истории его черного дерева. Возможно, нашлись бы параллели между нашими родами в прошлом, а может, все гораздо проще: вещица советского периода, ценная только для семьи с ее собственной, личной историей.
Мужчина возвращается с перекисью водорода и бинтами, усаживается рядом, намереваясь оказать мне первую помощь. Только сейчас вспоминаю, что не просто так болела рука. Теперь, когда он закатал рукав моей кофты повыше, вижу, что кожа ободрана от кисти до локтя. Счесала при падении о колючий наст. Непроизвольно вздрагиваю и вырываю конечность из его хватки.
– Это всего лишь перекись, – он делает новую попытку залить шипящей жидкостью мои раны.
– Вы кто? – убираю руку за спину, к спинке дивана. Надо расставить все точки над «и», прояснить ситуацию и не строить безумные догадки.
– Я Макс, сосед Ивановых. Ты ведь от них бежала?
Утвердительно киваю.
– Тебя там обидели? Неслась как на пожар.
И что сказать? Что испугалась глупой птицы, невесть откуда взявшейся ночью?
– Нет, – отвечаю, но он видит мое замешательство перед ответом и повторно спрашивает:
– Точно? Может, полицию вызвать?
«Лучше ГИБДД», – думаю про себя, а вслух произношу:
– Все в порядке.
Вижу колебание на лице Макса – он мне не верит, что и озвучивает:
– Знаю я этих богатеньких деток.
– Да нет, мы в фанты играли. Ну… мне и выпало пробежаться по морозу.
Он брезгливо фыркает, льет перекись мне на кожу уверенным, отработанным движением, не жалея антисептика и не обращая внимания, что заливает гобеленовую обивку, затем умело бинтует мне руку.
– Вот что мы сделаем… Как тебя зовут-то?
– Глаша, – смотрю прямо в глаза Максу. Голубые. Ну а какими еще они должны быть у блондина? А он уже осторожно, едва касаясь, ощупывает мой затылок на наличие повреждений.
– Мы едем с тобой в больницу, Глаша.
– Мне нельзя в больницу. Мне нужно домой. Со мной все хорошо, – строчу, как из пулемета, – и претензий к вам никаких нет.
Вскакиваю на ноги и делаю шаг по направлению к двери.
– Меня там подруга ждет. Нам на последнюю маршрутку нужно успеть.
Макс останавливает меня, берет за плечи. Когда он сидел рядом, я не могла в полной мере оценить его габариты. Высоченный как шкаф! Такому и дверь запирать не надо: просто встать в проеме и все – не сдвинешь.
– Последний автобус ушел десять минут назад. Я отвезу тебя, куда скажешь, но сначала нужно показаться врачу. Я не прощу себе, что покалечил ребенка.
«Ребенка»? Это он про меня?
– Я студентка, если что, – ловлю его удивление и принимаю определение как оскорбление в лучших чувствах. Сама не знаю, почему становится не по себе, неприятно. Он старше, да, но в отцы мне точно не годится. И я не желторотик какой-то. Хотя в моем прикиде и без макияжа насколько я выгляжу? На шестнадцать? Для него что шестнадцать, что восемнадцать – мало разницы.
– Еще раз говорю, что со мной все в порядке. Если будет плохо, а это вряд ли, схожу завтра сама в поликлинику.
Он молчит несколько секунд, размышляя, а затем берет свою куртку, заворачивает меня в нее и мягко подталкивает к двери.
– Идти сама сможешь?
– Так мы куда? – делаю движение плечами в тщетной попытке подтянуть вверх сползающую с меня одежду, на десяток размеров больше той, что я обычно ношу.