Чернобыль: История ядерной катастрофы - стр. 19
В сентябре 1966 года Совет министров издал постановление, которым приказывал начать подготовительные работы у села Копачи – там предстояло выстроить АЭС, тогда фигурировавшую под названием Центрально-Украинской. В ноябре сформировали комиссию, и та быстро утвердила участок возле Копачей. Село было довольно крупным, насчитывало более тысячи жителей, зато вокруг простирались почти безлюдные дебри. Копачи лежали далеко от больших городов и мест отдыха – еще один участок забраковали именно из-за соседства с курортом. Важное преимущество для АЭС давала и близость Припяти, при этом болот на участке не было. Не менее полезна была и станция железной дороги, проложенной еще в годы первой пятилетки, под общим руководством уроженца Чернобыльщины Кагановича.
Недостатки, само собой, у Копачей тоже нашлись. Подземные воды залегали неглубоко, и по этой причине укрепление грунта при закладке фундаментов требовало масштабных земляных работ. Помимо песка, местность не располагала никаким строительным материалом – даже камнем. Но комиссия не придавала таким трудностям особого значения. С точки зрения сельского хозяйства район Копачей выглядел малоперспективным, поэтому превращение его в промышленную площадку не наносило ущерба местной экономике. Согласно проекту, водоем-охладитель АЭС должен был стать самым крупным объектом на территории станции и города атомщиков. Всего для них выделили 1400 гектаров заливных лугов, 130 гектаров леса и около 150 гектаров обрабатываемых земель, из которых треть приходилась на огороды, а остальное – на пашни.
Комиссия выбрала это село из шестнадцати предложенных вариантов. Название электростанции позднее изменили на Чернобыльскую – Центрально-Украинская выглядела бы нелепо на севере, у самой белорусской границы. (Мнения Минска, скорее всего, никто не спрашивал.)[35]
Работы по возведению станции начались уже под руководством Брюханова. Летом 1970 года директор переехал из номера чернобыльской гостиницы в вагончик-бытовку площадью менее шести квадратных метров. Оттуда он командовал растущим корпусом инженеров и бригадами строителей, оттуда же мотался то в Киев, то в Москву. Григорий Медведев, назначенный в 1971 году заместителем главного инженера первого энергоблока ЧАЭС, сохранил приятные воспоминания о станции и атомграде на заре их существования: «Вокруг – редкий молодой сосняк, как нигде в другом месте пьянящий воздух. Песчаные холмы, поросшие низкорослым лесом, проплешины чистого желтого песка на фоне темно-зеленого мха. Снега нет. Кое-где – пригретая солнцем зеленая трава. Тишина и первозданность»[36].
Тишине, впрочем, настал конец. Экскаваторщики, работая круглые сутки, вырыли котлованы общим объемом в семьсот тысяч кубометров. В августе 1972 года министр энергетики и электрификации СССР Петр Непорожний, лично прибыл на первую заливку бетона в фундамент. Звучали громогласные речи, принимались социалистические обязательства… Однако сооружение корпусов и монтаж реактора потребовали намного больше времени, чем планировали в верхах. Электростанция должна была дать первый ток уже в 1975 году, но поставки деталей реактора и прочего оборудования запаздывали. В апреле 1975 года, когда подходил установленный срок сдачи объекта, Щербицкий (в то время – уже первый секретарь ЦК КПУ) обратился за помощью лично к Косыгину. Это дало результат – необходимые поставки наконец пошли без перебоев. В августе 1977 года ядерное топливо впервые загрузили в активную зону реактора. В сентябре уже рабочую электростанцию подключили к энергосистеме, а в декабре Брюханов подписал акт приемки первого энергоблока в эксплуатацию