Черно-белый танец - стр. 8

Мамуля фыркнула:

– Шубку? Это вряд ли!

– Но почему? Можно пошить очень недорого… Если скорняк знакомый…

– Нет, Настя, – твердо сказала мама. – Мы и так на тебя каждый месяц деньги откладываем.

– Какие деньги? – не поняла Настя.

Мама вздохнула, сказала раздельно и четко, как глупенькому ребенку:

– Ты в институт-то поступать собираешься? Или как, в ПТУ пойдем?

Настя пока всерьез не думала об институте. Но пришлось покорно кивнуть:

– Конечно, собираюсь.

– Поди, в иняз намылилась? Или в МГИМО?

– Нет, в МГУ, наверно. На филологический. Или на философский. А можно и на факультет журналистики.

– Понятно… – протянула мама. – Предпочитаешь говорильню.

– Почему это говорильню? – ощетинилась Настя.

– Потому что книжки читать проще, чем доказывать теоремы и решать задачки. А трудностей ты боишься.

– Ничего я не боюсь! – воскликнула Настя. – Просто не люблю я ни математику, ни физику!

– Не любишь и не понимаешь, – последнее слово все-таки осталось за мамой. – Ладно. Что туда, в МГУ, сдавать будешь, уже выяснила?

– Сдавать?.. – Разумеется, этого Настя не знала. Пришлось импровизировать: – Ну, сочинение. Английский, наверно… Обществоведение. Все гуманитарное, ничего сложного.

Мама вздохнула:

– Значит, говоришь, ничего сложного… И ты думаешь, что поступишь сама? И денег никаких не надо?

– А при чем тут деньги? Пишу я хорошо. Мое сочинение даже в классе однажды читали. По инглишу у меня в году, наверно, пятерка будет. А в десятом классе еще подналягу. По всем гуманитарным предметам на пятерки вытяну.

Мамуля злорадно улыбнулась и выстрелила английской фразой. Фраза прозвучала красивой и непонятной музыкой. Настя поняла из нее единственное слово: предлог if. Или это не предлог – а союз?..

Вид у Насти был весьма озадаченный, и мама сжалилась, объяснила:

– Это на сленге… Дословно переводить не буду, там не совсем прилично… Но смысл такой: «Хочешь поступить – гони деньги». А эти твои разговоры: «Пишу хорошо, да пятерка в аттестате…» – детский лепет, и только.

Но Настя все равно не понимала. Девчонки из класса говорили о своем обучении, да в престижных вузах, как о чем-то само собой разумеющемся. В разговорах порой подразумевалось, что за поступление родителям придется уплатить взятку, но о ее размерах речи не заходило. И тут мама наконец прояснила:

– Знаешь, как сейчас говорят? Меняю ключи от машины на студенческий билет. А машина семь тысяч стоит, если не знаешь. Неужели подружки тебя еще не просветили?

Настя не поверила:

– Машина? Целая ма-ши-на?

– А мальчикам даже дороже выходит, – добавила мама. И объяснила: – Им поступить важнее, потому что иначе – армия.

– И что, все наши… в смысле родители всех наших… будут платить? – поинтересовалась Настя.

Мама пожала плечами:

– Милкина мама, может быть, и нет.

(Настя однажды сдуру проболталась, что подруга заняла первое место на московской олимпиаде.)

– Ей и нечем платить, – пробурчала Настя. – У нее зарплата сто сорок.

– Зато у Милы способности не в пример твоим, – приложила ее мама. – Так что одно из двух, Настя: или – большой талант, или – большие деньги. А с талантами у тебя, прямо скажем, не очень…

– Но они – ну, те, кто принимает экзамены, – не сдавалась дочь, – обязаны спрашивать нас только по школьной программе! А ты со мной на каком-то сленге разговариваешь. Даже переводить неприлично! И еще сердишься, что я не понимаю! Школьники сленг знать не обязаны!