Чернильный дневник - стр. 49
— Тогда прошу на улицу. Встретимся утром.
Он был дико рассержен. Наверное, мысленно уже по второму кругу смыкает пальцы на её хрупкой шее и наблюдает, как та задыхается.
— Ладно, ладно. Я погорячилась. Согласна, — вскинула руки в сдающемся жесте она. — Прикол не удался! Прошу прощения. В следующий раз постараюсь так больше не делать!
— Постараеш… — Адриан забавно выдохнул через ноздри. Точь в точь бык. — Аманда! Как тобой управлять? Я не поспеваю за перепадами твоего настроения!
Это риторический вопрос? А то просто на риторические вопросы не принято отвечать.
— Что это за дыра? — поступив очень по женски, она проделала финт ушами и задала свой вопрос. Совсем из другой оперы.
— Приют для местного сброда. Лишний раз сюда никто не суется, так что пока мы в безопасности. По крайней мере, эти дни марионетки конклава пока проходили его мимо. Предполагаю, они скорее изойдутся кислотой и проклятиями, чем переступят порог такого места.
Аманда растеряно на него посмотрела. До неё дошло, откуда тут такое чистое постельное бельё.
— Ты живешь здесь? Все эти дни?
— Пережидаю. А по ночам караулю тебя у ворот. И вот она, благодарность.
— Извинений не дождёшься, — буркнула Чейз, хотя совесть-таки виновато загрызла под лопаткой.
— Догадываюсь. От тебя вообще мало когда можно дождаться любезностей. Не надоело ещё колоть дерзостью? Или нужно ежечасно пресмыкаться, чтобы услышать хоть какую-то благодарность?
Аманда нахмурилась.
— Это в каком смысле?
Теперь уже Адриан понял, что сболтнул лишнего.
— Ни в каком. Забудь, — скидывая арбалет и колчан на пол, отмахнулся тот.
— Хочешь сказать, я неблагодарная?
— Несомненно, но разговор не об этом. Порой складывается впечатление, что ты свято веришь, что тебе все должны. Только упускаешь крохотную деталь: не знаю, откуда ты там пришла, но здесь ты чужак. Я тебя не знаю, как и не знаю, какие последствия за собой несёт твоё появление, но при этом всё равно ношусь рядом послушной дворняжкой.
— Так не носись, — деланно безразлично отозвалась Аманда, однако струнка внутри надсадно дрогнула. А если он захочет... уйти? Бросить её... — Если помнишь, ты вызвался добровольцем. Раз есть сомнения, разворачивайся и вали. Я никого не держу. И держать не буду.
— В том и проблема, — вздохнул Адриан. — Уже держишь. И только делаешь вид, что тебе на всё и всех наплевать, что если честно, раздражает ещё больше.
— Раздражает его! Тебе же скучно, забыл? Ты же сам всё это устроил, чтобы развлечься! Так чего жаловаться! Ещё раз повторюсь — отчаливай! Скатертью дорожка, флаг в руки и чеши на все четыре…
Адриану надоел пустой трёп. Он априори вёл в никуда, а продолжать ссориться не хотелось. Так что, обрывая бесполезную дискуссию и пресекая поток странно звучащих слов, он просто её поцеловал.
В данном случае это был самый оптимальный подход. Здешние барышни не отличались строптивостью. Да и откуда, если им с детства прививали главный завет: женщина обязана уважать и почитать мужчину, если желает удержать его подле себя, что для большинства является едва ли не главной целью существования. Но эта…
Аманда существовала в своих особых границах, которые включали всё: цинизм, ослиное упрямство, нрав, гонор. Единственного качества в ней не было и вероятно не будет — покорности. На сказанное слово — десять в ответ, а любая попытка сделать замечание приводила к очередной волне раздражения с вытекающими последствиями.