Чёрная зима - стр. 13
Сначала Шведов почему-то обратил внимание на туфли девицы – замшевые, украшенные плетёными ремешками. Каблук был высокий – сантиметров десять. Кто это – жена Крапивницкого, его любовница, сотрудница, няня дочери? Явно не домработница – они в бархатных платьях с глубоким декольте на службу не ходят. Похоже, что «приболевший» Леонид собирался с ней в ресторан – на рукавах платья девицы блестел бисер.
Потом, приглядевшись, немного придя в себя, Шведов решил, что длинноногая дива ребёнку в матери не годится. Девочке, похоже, было лет восемь; красотке – не более двадцати. Тщательно завитые, напитанные шампунем её волосы засыпали синее лицо с приоткрытым, накрашенным ртом. Длинные, искусственные ресницы покойницы смотрелись ужасно. Девочка же, белобрысенькая, со светлыми ресницами и уже остекленевшими голубыми глазами, хранила на лице испуганно-плаксивое выражение. Она до самого конца не понимала, что с ней хотят сделать. И сейчас Вадим как будто увидел всё это перед собой. Закрыв лицо руками, он побежал вон из детской.
Вернувшись в гостиную, он увидел ту самую бутылку – из-под венгерского коктейля, которую Салин купил по дороге. Теперь тара была пустая. Похоже, мерзавцы, убив четырёх человек и разгромив квартиру, по этому случаю ещё и выпили. Но ни золота, ни техники, ни валюты они не взяли…
Поезд Вадима уходил через пятьдесят минут, и что-нибудь сделать он уже не мог. Оставалось только вызвать милицию, потому что спокойно уехать домой, бросив мёртвых в квартире, он не мог. Вид девочки в синем платьице, которая только недавно готовила уроки и играла в приставку, вызвал у Шведова приступ лютого отчаяния. Что бы ни молол её папаша, ребёнок ни в чём не виноват. Он просто оказался свидетелем, и был уничтожен…
Вадим понимал, что опаздывает на поезд, и надо оставить эмоции на потом. С трудом заставив себя встать с кресла, он отправился искать телефон. Выйдя в прихожую, Шведов заметил на стене аппарат и решил, что ему повезло. Из отделанной розовым кафелем огромной кухни падал слабый свет. На всякий случай Вадим заглянул и туда, что узнать, нет ли погибших и там. Но никого не нашёл, а только снова подивился богатству тех, кого уже не было в живых. Он непроизвольно сравнил свою маленькую кухоньку на Тихорецком с этими хоромами и подумал, что всё-таки надо жить проще.
Здесь сияла новомодная плита под вытяжкой, рядом стоял миксер, и лежали разнообразные насадки. Тут же были два гриля, посуда с антипригарным покрытием и прочие престижные в этих кругах аксессуары. Шведов вспомнил, что нужно идти к телефону и вызывать милицию. От волнения его всегда начинало шатать, и этот раз не стал исключением. После тяжёлой болезни он повторно учился ходить в двенадцать лет. Сначала – на костылях, потом – с палкой, и лишь около пятнадцати восстановил более-менее нормальный шаг.
Сейчас Вадима качнуло вправо, и он сильно ударился плечом о дверной косяк, который вдруг отскочил, стукнув по голове. Под ноги высыпались общие тетради в клеенчатых обложках разного цвета, похожие на студенческие конспекты. Одна тетрадь оказалась пёстрая, лилово-малиновая, другая – чёрная, третья – коричневая, четвёртая – красная, пятая – зелёная. Ничего особо примечательного в них не было, кроме того, что находились они в тайнике.