Чёрная волна - стр. 28

И Жандармерия существовала не для того, чтоб соблюдался закон, а для того, чтоб народ, живущий не по понятиям, был под наблюдением.

Этот случай был мне хорошим уроком. Усвоив его, я стал попозже шеф-капитаном.

Ну, слышь, я не сразу эту науку усвоил. Сначала сглупил. Выяснил, кто был этот адвокат. Явился к нему в контору, наскандалил. Угрожал, что донесу результаты расследования до самого императора.

Адвокат приказал коллегам выйти из кабинета. Остановился напротив меня, низенький, худой, кривые ноги колесом. Весь его вид говорил: «Я тебя убью, а мне ничего за это не будет. А если ты меня хотя бы пальцем тронешь – тебе конец».

Слышь, Нуэллен? Ты ничего девочка, не принимай к сердцу мою критику. Красивая. Я от такой красоты млею, плакать хочу. Поэтому мне легко тебе признаться – я испугался. Жан-Люк, этот юрист, смог меня запугать просто без слов. Смог сделать так, что я сам всё понял.

Такой урок не забудешь до конца жизни, пута…

– Всё понял? – спросил меня Жан-Люк.

Я молча вышел. Напоследок он мне бросил:

– Жандармерия – цепной пёс режима. Не будь дураком, и длину цепи увеличат до самого трона.

…

Иван Лавинь замолчал.

Нуэллен лежала рядом с ним. Чулочки и трусики стянуты наполовину. Иван Лавинь задумчиво водил пальцами по её спине, забирался под трусики, потом вновь вёл по спине до затылка. Изредка обхватывал её шею ладонью. Она была такая тонкая, что полностью скрывалась в его лапе.

Молчание затянулось, а Нуэллен боялась пошевелиться, чтобы проверить, не уснул ли клиент:

– Вы спите?

– М… м… что? Нет. Нет.

– Зачем вы мне всё это рассказали?

– Затем, шлюшка ты моя ненаглядная, что я все эти годы старался не быть дураком.

– Тут какая-то мораль для меня?

– Да кому ты интересна, пута? Я стал настоящей тварью. Тварью с самой длинной цепью в Империи. Вот о чём я. Так и передай своему Жан-Люку. Меня не запугать и не задобрить.

– Причём тут Жан-Люк какой-то? Я не от него.

Иван Лавинь убрал руку с её шеи:

– А от кого?

Поняв, что «свидание» закончено, Нуэллен подтянула колготки и трусики:

– Меня попросили передать вам, что скоро вас попросят об одолжении.

– Я работал с клиентом раньше?

Нуэллен плаксиво скривилась:

– Откуда я знаю, дяденька? Я простая девочка, выполняю работу.

– Ладно, не ной. Просто твой заказчик знает подход ко мне. Какого рода одолжение надо?

Нуэллен смутилась:

– Это, наверное, код какой-то… Он сказал, что надо «пару палок»… Так же дал этот номер, сказал выйти на связь, когда у вас появятся эти палки.

Нуэллен вынула из сумочки визитную карточку и положила на кровать.

– Ясно. Ну, иди. Хватит тут.

Иван Лавинь не дал инфетке одеться до конца и вытолкнул в прихожую. Закрыл за ней дверь, проследил в глазок, как она оделась и ушла. Потом снова достал из сейфа секретный коммуникатор:

– Костян? Ты спишь? Ты не помнишь, у нас среди конфиската не поступали ВГИКи? Есть клиент на два ствола.

Выслушав Костю, вздохнул:

– Ну, раз нет, будем ждать. Слышь, одна пута, передавая слова клиента, вместо «стволы» сказала «палки». Ха-ха, вот это я называю «профессиональная деформация».

Глава 11.

Имперская тварь

Гвардейский тяжёлый авианонесущий ракетный крейсер «Императрица Екатерина» был самым большим управляемым аэростатом воздушного флота, когда-либо построенным людьми.

Жёсткий каркас купола состоял из ста двадцати отделений для газовых баллонов. Все секции каркаса защищались тонким листом сверхпрочной брони, созданной из остатков австралийских авионов. Физики и химики Империи Ру́сси так и не выяснили, из каких металлических компонентов сделан сплав, применяемый для изготовления корпусов военной техники в Австралии, поэтому для создания брони попросту использовали обшивку конфискованных авионов австралийцев, а так же обломки с поля боя.