Чёрная волна - стр. 13

На экране настольного ординатёра мигали значки сообщений: подчинённые слали отчёты и документы на подпись. Присутствие Ивана Лавинь требовалось на двух срочных совещания, а ещё несколько срочных совещаний должен созвать он сам, чтобы раздать приказы.

Наладонный ординатёр валялся под столом и тоже светился всеми сигнальными лампочками и экраном, оповещая о десятке пропущенных вызовов, два из которых из Имперской Канцелярии.

Шеф-капитан провёл тыльной стороной ладони под носом, убирая засохшие комочки пудры. Нетвёрдым шагом пересёк кабинет, достал из холодильника бутылку оранжины и, не прерываясь, выпил до дна.

После чего стянул мятые брюки, трусы, рубашку и потную майку. Посмотрел на отражение своего грузного волосатого тела в полированной поверхности дверцы шкафа. Снял с лысой головы прилипший пакетик от пудры. Похлопал себя по животу и раскрыл дверцу шкафа, как бы смахивая своё отражение. Снял с вешалки выглаженную униформу и направился в ванную.

На мраморном полу ванной комнаты ещё валялись окровавленные ватки – вещественные доказательства вчерашней стычки с братом.

Иван Лавинь вышел из ванной комнаты преобразившимся. Форма шеф-капитана жандармерии любого человека делала представительным. А Иван и без того был крупным и широкоплечим. Тщательно брил голову налысо, чтоб не носить позорную плешь.

Конечно, выпирающее пузо портило осанку, но у кого из чинов силовых ведомств нет живота? Разве что у генерала службы Гражданской Обороны, Андрея Де Жолля, двухметрового дрыща и мужеложника.

Шеф-капитан сел за стол, взял щепотку чёрной пудры и втянул ноздрёй, остатки слизал с пальца. Выдвинул ящик стола и одним движением смахнул туда весь беспорядок: горстки пудры, пудреницы, стеклянные и серебряные трубочки, пустые пакетики и листки бумаги, на которых он ночью, будучи в напудренном угаре, записывал стихи.

Начался очередной рабочий день.

Иван Лавинь нажал кнопку интерфона:

– Костя?

– Да, мой капитан.

– Ты договорился о встрече с этой… как там её, клонихой?

– Так точно, мой капитан. Только она синтезан, а не клон. Жизель Яхина, сказала, что может встретиться с вами в любое время до четырёх дня. Она будет на своей базе Форт-Блю.

– Тогда, слышишь, вызывай пежо и сам садись. Вместе поедем.

– Есть, мой капитан. Осмелюсь доложить. Приходил вестовой из службы Гражданской Обороны. Спрашивал, ждать ли вас на совещание или начинать без вас?

– Пускай педераст Де Жолль проваливает к чёрту. Скажи, что я на другом совещании.

– Я так и ответил ему, мой капитан. Ну, кроме «педераста».

Иван Лавинь осмотрелся. Вспомнил, что наладонник остался под столом. Тяжело кряхтя, наклонился, водя рукой по полу. Лицо покраснело, даже на лысине выступили пятна.

Достал наладонник и пролистал список пропущенных вызовов. Сообщения от журналистов и пресс-служб различных ведомств удалял без сомнения. Над звонками из Имперской Канцелярии недолго поразмышлял и оставил.

Сунул наладонник во внутренний карман кителя и быстро покинул кабинет.

В приёмной толпились просители. Завидев шеф-капитана, бросились на него, протягивая бумаги и ординатёр-табло, требуя, подписать, завизировать или принять на выполнение…

Опустив фуражку как можно ниже, скрывая красные от пудры глаза, шеф-капитан протиснулся через толпу, бесцеремонно отшвыривал слабых просителей или давал знак дежурным жандармам, чтобы те оттащили сильных.