Черная роза - стр. 3
Он опаздывал на час, и нервы у нее начали сдавать. Она налила себе второй бокал вина, затем третий. А когда увидела в окно его экипаж, забыла об осторожности и спокойствии и бросилась к дверям.
– Реджинальд! Реджинальд! – Задыхаясь от горя и отчаяния, обвивших ее шипящими змеями, она выскочила на крыльцо.
– Амелия, держите себя в руках. – Он схватил ее за костлявые плечи и впихнул в дом. – Что скажут соседи?
Он быстро вошел и закрыл дверь, суровым взглядом отпугнул слугу, кинувшегося за его шляпой и тростью.
– Мне все равно! О, почему вы не приходили? Я так нуждалась в вас… Вы получали мои письма? Слуги! Слуги лгут. Они не отсылали их. Я здесь, как в тюрьме.
– Не говорите чепуху, Амелия, – не сдержав гримасу отвращения, он уклонился от ее объятий. – Мы же договорились, что вы не будете искать меня в моем доме.
– Вы не приходили. Мне было одиноко. Я…
– Я был занят. Идемте. Присядьте. Успокойтесь.
Пока он вел ее в гостиную, она цеплялась за его руку.
– Реджинальд. Ребенок. Ребенок…
– Да, да, – Харпер высвободился, подтолкнул ее в кресло и отошел к буфету налить себе виски. – Какое несчастье… Врач сказал, что ничего нельзя было сделать, а вы нуждались в отдыхе и покое. Я слышал, вы были нездоровы.
– Ложь. Это все ложь.
Он повернулся к ней, вгляделся в ее лицо, заметил, как висит на исхудавшем теле платье.
– Я и сам вижу, что вы нездоровы, Амелия. Думаю, вам пойдет на пользу морской воздух, – равнодушно улыбаясь, он облокотился на каминную полку. – Не хотите пересечь океан? Надеюсь, морское путешествие успокоит ваши нервы и вернет вам здоровье.
– Я хочу моего ребенка. Он все, что мне нужно.
– Ребенок умер.
– Нет, нет, нет! – Она вскочила, снова вцепилась в него. – Они украли его. Реджинальд, он жив! Наш ребенок жив. Врач, повитуха, они все были в заговоре. Я теперь это знаю, я понимаю это! Вы должны пойти в полицию, Реджинальд. Вас они выслушают. А еще вы должны заплатить любой выкуп, если потребуется.
– Амелия, это безумие, – он отцепил от лацканов сюртука ее пальцы. – В полицию я не пойду ни в коем случае.
– Тогда пойду я. Завтра же я обращусь в участок.
Его улыбка исчезла, лицо окаменело.
– Вы не сделаете ничего этого. Вы отправитесь на корабле в Европу. Десять тысяч долларов помогут вам обустроиться в Англии. Это мой прощальный подарок вам.
– Прощальный? – Ноги подкосились, и она рухнула в кресло, ухватившись за подлокотник. – Вы… вы бросаете меня?
– Нас больше ничего не связывает. Я прослежу, чтобы вы хорошо устроились, и, уверен, морское путешествие восстановит ваше здоровье. В Лондоне вы сможете найти другого покровителя.
– Как я могу уехать в Лондон, если мой сын…
– Вы уедете, – прервал Реджинальд и отхлебнул виски. – Или не получите ничего. У вас нет сына. У вас нет ничего, кроме того, что я соблаговолю вам дать. Дом, в котором вы живете, одежда и драгоценности, которые вы носите, принадлежат мне. Было бы разумно помнить, как легко я могу все это забрать.
– Забирайте, – прошептала она, и вдруг что-то в его лице подсказало правду ее расколотому сознанию. – Вы хотите избавиться от меня, потому что… вы знаете. Это вы забрали моего ребенка.
Харпер допил виски, не сводя с нее пристального взгляда, и поставил пустой стакан на каминную полку.
– Вы думали, что я позволю такому жалкому существу, как вы, воспитывать моего сына?