Черная Принцесса: История Розы - стр. 49
Просидев в таком положении еще какое-то время, дабы поскрипеть и потрещать всеми мышцами и костями сразу и до конца, он наконец опустил руки, вернув их в положение перед собой, и уперев их в край стола локтями, надавил подушечками пальцев на глаза. Заставляя взметнуться в кромешной темноте за веками разноцветные круги. И будто бы перезагружая тем самым свой головной компьютер, приводя и его в чувства, заодно и сметая же все свои мысли в кучу из всех же возможных и не углов сознания и бессознательного. Но только раз от разу, нажимая и излишне же пережимая, что пальцами снаружи, что и внутренними же напутствиями себе и им, только еще больше раздувал их, разгоняя и разнося вновь по всему же пространству. Теперь уже полноценно улетая и вместе же с ними в только себе же понятные дальние дали. До этого же только временно отскакивая и отпрыгивая в свой мир от мира же реалий со ставшими вдруг чрезмерно громкими: стуком стрелок часов, треском огня в камине, голосами же за окнами, полностью же закрытыми по всей стене за ним от натяжного потолка и до самого пола, включая и дверь, ведущую на веранду-лоджию, топотом шагов по ту сторону так же закрытой входной двери квартиры и куда же без почти полной монохромности комнаты, в которую он перебрался из своей же полихромно-радужной, надеясь на помощь и какое-то улучшение, увеличение продуктивности за счет пребывания в ч/б формате и стандарте.
Вот только если поначалу это еще как-то работало – как отвлечение внимания и смена угла обзора. В принципе – вида. То после же и теперь это только еще больше мешало, чем все и вся до этого вместе же взятое. Отсутствие разнообразия, которое должно было настроить на нужный рабочий лад, не отвлекая ни на что, расстроило полностью: белые крашеные стены с редкой перебивкой на кирпич слепили, черный натяжной потолок со встроенными пластиковыми белыми светильниками и таким же светом угнетал, придавливая к такому же, как и он ламинату пола. И только лишь ковер, казалось бы, во всем этом спасал, но и он в то же самое время все же портил, являясь лишь небольшой деталью и ответвлением от их же, стен с потолком, совместки. Призванный же скорее оттенять, но на деле выделял же еще больше. Как и белая керамическая посуда с приборами из нержавеющей стали, которые Никита сдвинул чуть в сторону от себя. Ведь как ни крути, а все-таки это был обеденный стол. Не его рабочий и не из его же комнаты. И пусть последние еще неплохо и контрастировали, выделялись из всей ч/б утопии. Но, как и все, тоже ненадолго. Рискуя вот-вот тоже быть поглощенными и утонуть, отправиться на ее дно. Куда-то глубже, чем же и сама Марианская впадина.
Отодвинув теперь уже и ноутбук подальше от себя, решив окончательно оторваться и отдохнуть, тут же устроив и профилактические лечебные упражнения для глаз – смотря то вблизи, то вдали, желтоглазый обвел все находящееся вблизи него и рядом взглядом и перевел его в сторону – по правую же сторону от себя. Тут же попадая им на черную железную стойку, подставку-гарнитур для камина, что так удачно стояла около него же самого со всевозможным же инвентарем ей подстать для помощи в розжиге, а заодно и уборке, вроде щипцов, кочерги, щетки и совка. Рядом с которыми слева умещался и черный деревянный шкаф со стеклянными дверьми и серыми металлическими круглыми ручками. За которыми, в свою очередь, в три ряда полок стояли книги всевозможных размеров от больших к маленьким и цветов от темных же к светлым, практически и прилипнув друг к другу. А внизу, во второй как и нижней же части этого шкафа, его тумбе уже и без дверей находилась дровница. Со светло-коричневыми древесными поленьями, раздробленными и уложенными под самый ее козырек, готовыми для погружения в камин и его пламя.