#черная_полка - стр. 10

– Должен тебе признаться… – Штейн не смотрел на нее, хлебнул виски.

Инга похолодела.

Ты не мог! Только не ты!

– Я, когда Туми фотошопил, перебросил все на свой рабочий комп и забыл удалить. Как-то не подумал…

– Ты идиот? – Инга приблизила свое лицо к нему. – В офисе у тебя не было ничего своего! Если ты сгрузил фотки, значит, с сервера их кто угодно мог скачать! Это все равно что слить! – Она хлопнула себя по лбу. – Ты представляешь, сколько стоят эти снимки? Кто-то на нас неплохо заработал!

Инга отвернулась от него, скорбно покачала головой. Олег встал, и теперь – высокий, взлохмаченный – стоял рядом, опустив голову. Инга молча подняла стакан и вдруг широко улыбнулась ему.

– Слушай, а пошло оно все! – Она тоже встала, сунула ему виски. – Я только сейчас поняла, как мне там осточертело. Кто с кем спит и кто что носит! Элитарное издание, блядь!

– Зато бабло.

– Нуда, платили неплохо. Я ведь к ним из-за этого и пошла. – Она вздохнула. – Семь лет жизни! Господи, мне уже тридцать восемь…

– Ага, Пушкина в твои годы уже грохнули. – Он увернулся от оплеухи, было видно, как Штейна отпустило. – Вернешься в серьезную журналистику?

– Да где ты ее видишь, эту журналистику? – Инга махнула рукой. – Давай лучше выпьем.

– Не чокаясь, – кивнул Штейн.

До дома она добралась глубокой ночью, прошла на кухню, не зажигая света, натыкаясь на все углы, и выпила прохладной воды из пластиковой бутылки.

Ближе к обеду Инга позвонила Кате, но телефон дочери был недоступен, видимо, разряжен. Катька пришла из школы и, едва буркнув приветствие, слишком короткое даже для дежурного, заперлась в своей комнате.

– Кать, – примирительно позвала Инга.

– Могла бы вчера позвонить, предупредить, что ночью заявишься! Я тебе сто раз звонила! Трубку лень взять, да? – зло крикнула дочь из-за двери. – Где тебя искать, если ты к утру не явишься?

– Начинается.

– Уйду от тебя к папе жить!

– Папа у тебя образцовый, это ты правильно говоришь, – ответила Инга уже из своей комнаты.

Так и просидели до вечера, дуясь друг на друга и совершая редкие пробежки к холодильнику.

Инга задремала. Ей успел присниться поезд – метались тени, стучали колеса, какие-то люди проходили мимо, двое из них остановились над ней, и один прошептал: «Это она?» Ей хотелось вскочить, открыть глаза, но мучительная тяжесть, точно наркоз, держала ее в плену. Поезд издал длинный гудок, постепенно переходящий в звон. И она плавно поднялась из глубины сна на поверхность. Звонили в дверь. Катькины подружки, решила Инга и перевернулась на другой бок. Звонок повторился. Вместо того чтобы открыть, Катя прошлепала в ванную.

– Это к тебе. Я никого не жду, – бахнула дверью, включила воду.

За дверью стоял Олег.

– На военное положение перешла? Дверь по особому звонку открываешь? Да-а, видок у тебя, – оценил он бесформенные штаны и растянутую майку Инги. Сам же, несмотря на похмелье, был свеж, выбрит и одет как для свидания.

– Ты куда такой нарядный?

– Закатная фотосъемка. Я к тебе на минутку.

– Свадьбы, бармицвы, похороны?

Штейн по-хозяйски прошел в ее комнату.

– Я знаю, куда мы с тобой пойдем, не дрейфь. В «Вышивку и рукоделие». Обрушим репутации розовых мохеровых кофточек. Не, я серьезно – там же одни добрые женщины с пяльцами. Не выгонят же?

– Добрые? Вязаные кофточки – это отдельная субкультура. Как готы. Опутают нас, как шелкопряды…