Черная метка в паспорте - стр. 12
На улице Лев нашел взглядом машину Павла, пикнула сигналка из окна, и они нырнули в полумрак салона. Здесь девушка сунула красное удостоверение журналиста в руки опера, а взамен потребовала:
– Вы тоже покажите свое.
Она долго изучала фотографию, потом кивнула на черно-белый снимок:
– Здесь вы лет на десять моложе. Давно работаете опером, да?
Гуров улыбнулся ее проницательности и кивнул:
– Да, Надя, вы правы. Всю жизнь работаю в оперативном розыске, сразу после института и до сегодняшнего дня. А вы настоящий журналист, все подмечаете. Уважаю вашу профессию, почти такие же сыщики, как и мы.
Надежда Хвалова – ее фамилию он прочитал в удостоверении. Вот только на вклеенном фото была девушка, отдаленно напоминающая собеседницу, что сидела напротив. Округлое личико с пухлыми щеками, блестящие задором глаза и кудрявая пышная шевелюра растаяли за пару лет, оставив лишь тень девушки с фотографии. Сейчас Хвалова была изможденной, с выпирающими скулами и запавшими щеками, вместо кудрей торчала короткая щетина. Прежним остался только взгляд, все так же наполненный огнем. Надя внимательно всмотрелась в лицо опера:
– Давайте я вам расскажу все с самого начала? Только это долго. Просто я знаю, что во время расследования иногда важна каждая деталь. Раз вы настоящий опер, а не как эти, – она кивнула на темные окна РОВД, откуда за ними сейчас жадно наблюдали почти все сотрудники, – то точно что-то полезное найдете из моего рассказа. Я ведь тоже, – она горько усмехнулась, – почти стала мадам Афанасьева. Вечной невестой вечного жениха.
Хотя от духоты в машине Лев по-прежнему ощущал дурноту и вялость, но кивнул, достал блокнот для пометок. Девушка прикрыла глаза, будто окунаясь в прошлое:
– С Сережей Афанасьевым мы познакомились банально – на парковке магазина. Я тащила ужасно тяжелую коробку, а он подхватил и донес до машины. Молча, без всяких приставаний или лишних слов. Помог донести, принес из своей машины воду, чтобы я пришла в себя. Это все было без дурацкой пошлости, глупых предложений. Он подождал, пока я пришла в себя, мне от жары стало совсем плохо, чуть в обморок не упала. Пока сидели в машине, разговорились. Сергей взял мой телефон, вечером написал, спросил о самочувствии. Он начал ухаживать, очень ненавязчиво и так искренне, так… душевно. Без всяких напыщенных подарков или глупых поступков. Я – очень практичная особа, не люблю пафос и ценю настоящую заботу. Он забирал меня с работы, готовил ужин, мог привезти готовый обед в офис, так как знал, что я не умею и не люблю готовить. За неделю Сергей стал частью моей жизни, поддержкой и опорой, как будто был рядом всегда. Знаете, будто мы миллион лет вместе, будто пазл сложился без единого зазора, так мы друг другу подошли. Перед тем как сказать «да», ответить на чувства, я решила ему рассказать свою страшную тайну, не хотела обманывать перед важным решением. У меня онкология, сейчас уже после курса химиотерапии и реабилитации есть надежда. В то время я была только в начале пути, узнала свой диагноз, врачи делали прогнозы, планировали лечение. Узнав правду, после того разговора Сергей исчез мгновенно, будто его и не было. Собрал вещи, сменил сим-карту, растворился в воздухе, как мираж. Я была в шоке от подлого поступка, даже записки или сообщения не оставил, как будто наши отношения – просто ненужные вещи и нас можно легко выкинуть на помойку. Это была трагедия для меня, для сына. Он каждый день спрашивал меня, когда Сергей вернется, почему он нас бросил. Пришлось ходить к психологу. Как раз началась моя первая химия. Я умирала от рака, от боли и обиды. Умирала вместе со своим ребенком. Сын тоже прошел через все это со мной. Тогда я считала себя виноватой. Ведь если бы не онкология, не мое глупое тело, то мы были бы счастливой семьей.