Черная метка в паспорте - стр. 27
В процедурной он покопался в застекленных шкафах, откуда выудил маленький спрей.
– Открываем рот.
Струя со специфическим лекарственным ароматом ударила по небу, стекла вниз. Парень протянул лекарство:
– Минут через пятнадцать подействует, воду пейте, теплую, маленькими глотками. Каждые три часа повторяйте процедуру самостоятельно.
– Спасибо, – слова выходили уже легче из саднящего горла.
Врач вдруг улыбнулся заговорщически:
– Персонал я проинструктирую, чтобы не приставали к вам, в палате располагайтесь, как удобно. Меня предупредили, что вы можете отлучаться на важные задания. Сейчас кое-что покажу, – он торопливо подскочил и заспешил в коридор, а потом вниз по лестнице.
Ослабевший Лев едва поспевал за ним на еще плохо действующих ногах. Ступени уперлись в черную ободранную дверь, парень приоткрыл ее так, что пахнуло свежим уличным воздухом:
– Смотрите, это черный вход для персонала. Здесь всегда открыто, даже ночью. Мы бегаем в магазин или подышать. Пользуйтесь, чтобы не пробираться через охрану на центральном входе.
Лев поблагодарил своего неожиданного помощника, сделал шаг наружу, вдохнул теплый воздух и вдруг понял – ему незачем возвращаться назад. Телефон у него с собой, данные пропавших девушек в памяти, а привычный блокнот с записями утонул в реке, когда опер несколько часов боролся со смертью. Он покопался в настройках нового аппарата, скачал навигатор и забил адрес первой пострадавшей.
Впереди его ждало расследование, неофициальное, трудное, и от этого вдвойне интересное. Обычно оперативник действовал в рамках уголовного дела, оглядываясь на сроки либо распоряжения генерала Орлова. А сейчас ему дали карт-бланш. Можно направлять свою энергию, куда он считает нужным.
Первым адресом, где побывал оперативник, была квартира Софии Дубровкиной, одной из пострадавших от манипуляций Афанасьева женщин. Это был огромный трехэтажный дом, стоявший в окружении из живой изгороди прямо на одной из тихих улочек города. Стоило сделать несколько шагов, как шумный центр вдруг стих, вокруг засияла густая зелень из-за высокой железной ограды, панорамные стекла второго этажа заиграли солнечными зайчиками. Оперативник было уже занес руку, чтобы позвонить в домофон, как невысокая полноватая женщина появилась на дорожке:
– Здравствуйте, не надо звонить. Звук все равно отключен, дети спят. Что вы хотели?
Он показал удостоверение и пояснил:
– Я по поводу Софии Дубровкиной.
Мягкое лицо вдруг исказилось от раздраженной гримасы:
– Нашлась! Ну я же говорила, прибежит, куда она денется. Натаскается, жрать захочет и приползет на брюхе, как всегда.
Опер на секунду растерялся от злых слов, но тут же уточнил:
– Извините, могу войти и переговорить с вами? Вы родственница?
Женщина раздраженно хмыкнула:
– Я – мачеха Сонькина. Войти нельзя, присылайте повестку или чего там у вас положено. Официальный разговор в РОВД как будет, так и поговорим.
– Подождите. София не нашлась, потому что ее никто не ищет. – Гуров остановил собеседницу, которая уже сделала шаг назад к дому. – Мы не можем прислать повестку, ведь вы не подавали заявление о ее пропаже. Органы не могут заниматься ее розыском официально, если нет заявления о пропаже от родственников. Почему вы не сообщили, что она исчезла? Давно это произошло?