Черная любовь 2 - стр. 2
– Ты долго… – произносит Саша, когда мы оказываемся одни в лифте.
– Камаль рассказывал мне, сколько частей света на нашей планете.
– Зачем ему эта информация? Смотрел бы себе мультики, в его-то возрасте…
– Ты так злишься, потому что не можешь ответить на все его вопросы? – изгибаю бровь.
– Я не обязан знать ответы на все заумные вопросы мира, а вопросов у него с каждым годом все больше и больше.
– И все же – не вижу в этом ничего плохого.
Я совершаю глубокий вдох, и Саша делает то же самое. Мы понимаем, что нужно снизить градус общения, потому что уважение – это первый кит, на котором изначально был построен наш брак. Нам хорошо вместе, в Саше я уверена как ни в ком другом – он моя стабильность и опора, и у меня нет ни одной причины усомниться в наших отношениях, в которых главную роль все же играет мальчик с черными глазами и родинкой под нижней губой. Мой сын.
Когда мы выходим в зал, полный яркого света, он держит меня за руку – ненавязчиво, как будто мы не пара, а деловые партнеры.
Конференция вот-вот начнется.
Мы присаживаемся за круглый стол, и я замечаю знакомые лица. Я даже вижу того профессора, с которым однажды спорила о природе травмы, когда получала психологическое образование. Я чуть отворачиваюсь, чтобы он не узнал меня и не продолжил наш старый спор.
Сегодняшняя тема посвящена албанским беженцам и постконфликтной реабилитации. Я сижу в мягком кресле и пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит на сцене – обсуждение гуманитарной поддержки для албанских семей, пострадавших после нового витка политического кризиса.
Александр был приглашен как представитель Комитета по международной безопасности, а я здесь не как специалист и, уж тем более, не как эксперт. Я просто… сопровождаю его.
– Надеюсь, мы не задержимся, – напоминаю мужу. – Не хочу оставлять Камаля надолго.
Саша коротко кивает в знак того, что помнит о моих обязанностях быть еще и мамой.
Спустя какое-то время на сцене ведущий объявляет короткую паузу. В зале начинается движение, шуршание, приглушенные голоса. Я поглядываю на время и стараюсь не сорваться, чтобы позвонить сыну прямо сейчас и поинтересоваться, все ли у него хорошо. Быть тревожной мамой оказалось очень тяжело, но иначе я не могла. Камаль – это все, что осталось у меня из прошлого.
В реальность меня возвращает голос Саши, полный удивления и какого-то восхищения:
– Посмотри, кто здесь, – произносит он, указывая в другой конец зала. – Это Камаль Шах.
Я замираю и, надеясь, что мне просто послышалось, переспрашиваю:
– Кто?
– Камаль Шах. Тот, что стоит рядом с представителем британской делегации. Говорят, его не раз пытались убить, но он живучий и все эти годы расправлялся с врагами.
Я киваю и делаю вид, что при имени из прошлого мое сердце не проваливается в живот.
И что при виде его фигуры вдалеке, облаченной в деловой костюм – не рушится мой мир. В одночасье.
– Черт… – шепчет Саша. – Если получится перекинуться с ним хотя бы парой слов – это будет важный контакт.
– Кто он? – спрашиваю, едва не теряя сознание от того, что человек, которого я считала мертвым, жив и стоит в десяти метрах от меня.
– Камаль – Черный президент. Крупная дипломатическая фигура. У него есть международное влияние и умные мозги, а еще связи в криминальном мире. Говорят, он решает то, что официальные власти боятся даже обсуждать, а на его лице сплошные шрамы. Нам нужно подойти к нему.