Черная любовь 2 - стр. 15

– Да, мне с тобой повезло, – протягивает Саша. – Хотя иногда я бы хотел, чтобы ты меня ревновала.

– Не дождешься.

Саша делает гримасу отчаяния, вызывая на моем лице улыбку, а затем серьезно произносит:

– А я тебя – очень даже.

– Что?

– Ревную, – произносит Саша. – Я видел, как вчера на тебя смотрели.

Я ничего не отвечаю.

Лишь молча прокручиваю в пальцах чашку с кофе, скользя взглядом по Сашиной шее и его слегка влажной футболке.

Саша выглядит почти киношно, если можно так сказать. Широкие плечи, подтянутое тело, спортивная фигура – все в нем словно соткано из силы, но с каким-то особенным, мягким обрамлением. От него не веет опасностью, как от Камаля. Он весь – из другой материи.

Он – полная противоположность отца моего ребенка.

Светлые каштановые волосы, коротко подстриженные, всегда чуть растрепанные после утренней пробежки. Высокий лоб, ровный, чуть аристократичный нос, который в детстве, по его словам, несколько раз ломали на секции дзюдо. Подбородок с легкой щетиной, которую он часто забывает сбривать по утрам, а я каждый раз думаю, что так даже лучше. У Саши добрые, пронзительные глаза цвета мокрого янтаря, а в его характере есть все, что нужно для счастливой семейной жизни: и забота, и сила, и бесконечное терпение.

Его лицо – не идеальное, не глянцевое, но настоящее. Настолько, что на его фоне все остальные мужчины кажутся вырезанными из картона.

Кроме Камаля.

Камаль – он…

Он особенный мужчина в моей жизни, а именно – отец моего ребенка, вот только как сказать об этом Саше, я не имею никакого представления.

– Я сделал овсянку, – говорит он, нарушая тишину. – С бананом. И кофе сварил. Присыпал корицей. Как ты любишь.

– Спасибо, – я слабо улыбаюсь.

Саша – внимательный и спокойный. С ровной энергетикой, без вспышек и без переменчивого настроения, и я все это в нем ценю.

После жизни с Камалем я думала, что таких не бывает. Не бывает мужчин, у которых в глазах тепло и стабильность, а не чернота вперемешку с жаждой и голодом.

А потом в моей жизни появился Саша, и я узнала, что бывает по-другому.

Саша родом из Казахстана, из интеллигентной семьи. Переехал в Штаты много лет назад, еще студентом, поступив по квоте на политологию. Здесь он строил карьеру шаг за шагом, без связей, без чьей-то поддержки – просто упорным трудом. Сейчас он – уважаемый человек, меценат с безупречной репутацией, хорошей командой, крепкими контактами в округе и невероятной способностью держаться в любой ситуации.

Он для меня – стена, за которую можно спрятаться.

И теперь мне страшно.

Страшно, что он может отдалиться, когда узнает всю правду о том, кто отец моего ребенка.

Раньше Саша ни о чем меня не спрашивал. Вопрос отцовства был нашей невидимой границей – мы оба знали, что она есть, но ее никто не переступал. Саша уважал мое желание не говорить об отце ребенка, но у нас было одно важное правило, о котором он предупредил заранее:

«Единственное, что для меня важно – чтобы эта тема не всплыла грязно. Ни для тебя, ни для ребенка, ни для моей репутации. Об остальном я готов забыть».

Вот только скоро эта правда вырвется наружу, как заноза, которую невозможно больше терпеть под кожей.

Но пока у нас обычное утро, в доме, который Саша построил для нас. Каждый уголок здесь – знакомый и привычный для меня. Кухня в светлых тонах, панорамное окно за мойкой, большая гостиная – повар внутри меня радовался простору и идеальной организованности пространства.