Черная любовь 2 - стр. 11
– Ты… – я в панике хватаюсь за горло кончиками пальцев. – Ты все равно не можешь просто так прийти к почти шестилетнему ребенку и сказать: “Привет, я твой папа”. Да, первый год жизни сына ты был с ним, но он тебя не помнит. Так не работает…
– Я понимаю. Поэтому предлагаю начать со знакомства.
– Как ты вообще себе это представляешь? Отцовство, фамилия… – в горле пересыхает от волнения. – Мой муж – международный советник…
– Я знаю, кто твой муж, Ева. Можешь не напоминать мне, – голос Камаля резкий как нож.
– Если ты все знаешь, тогда ты должен понимать, что мы на виду у прессы. У нас официальная семья. И тут вдруг – ты. Мы не можем просто взять и объявить, что у моего сына отец – Черный президент. Это дело репутации…
Камаль молчит, как будто проглатывает мои слова. Он медленно двигает челюстью, застыв корпусом в одном положении.
– Пять лет, – шепчу. – Пять лет ты молчал. Ни сообщения, ни звонка. Я думала, ты умер. Я давно похоронила тебя…
– Все не так просто. Я не мог по-другому.
– По-моему, все проще простого. Ты бросил нас, а теперь хочешь стать моему сыну воскресным папой!
– Сбавь тон, Ева, – в голосе Камаля плещется предупреждение.
И я сбавляю.
Сбавляю, потому что Камаль резко трогается с места, сворачивая с шумной трассы в сторону леса. Здесь совсем темно, и это заставляет меня притихнуть и сбавить те самые обороты, которые я завела с самого начала нашей встречи!
– Куда мы?.. – выдыхаю, трогая себя за горло.
– Не бойся. Отъедем от трассы, – чеканит Камаль, заглушая автомобиль под высоким раскидистым деревом.
– Мне нужно домой, – я с тревогой поглядываю на часы.
– Отвезу чуть позже. Сперва я хочу, чтобы ты рассказала мне о сыне.
Щелкает зажигалка. Еще секунда – и по салону растекается запах никотина, которым теперь наверняка пропахнет пиджак Саши.
Камаль так и не бросил.
Он откидывается назад и оглядывает меня черным взглядом с головы до ног, затем устало потирает чуть обросшее лицо.
– Ева, я жду, – требовательный шелест.
– У него… все хорошо, – говорю, проглатывая обиды.
По мере остывания ко мне приходит осознание: пусть Камаль не имеет права вмешиваться в мою жизнь, но о сыне он имеет право знать. Поэтому я говорю – сквозь годы боли и обид.
– В этом году Кам пойдет в школу.
– В школу… – Камаль крепко затягивается.
– Да… – прикрываю глаза. – Он любит шахматы, плавание и ходит на борьбу. Математика и география – его любимые предметы…
В тишине салона раздается тихий смешок, ведь наш сын – его полная копия.
Повернувшись, я разглядываю в темноте Камаля и вижу на его губах легкую улыбку.
– Когда-то ты сказал мне, что география и математика привлекали тебя четкими правилами и структурой, а еще – что цифры не предают. Недавно сын сказал мне то же самое. Бывает же такое…
Камаль слушает, не перебивая.
Словно для него каждое слово о сыне – на вес золота.
– Что еще он любит?
– Задавать вопросы, на которые у взрослых нет ответов. Но я стараюсь… находить ответы. Еще он не любит обниматься. И не любит, когда его целуют. Вероятно, пять лет назад ты действительно собирался умирать, раз сделал свою полную копию.
Наш сын – не просто копия Камаля. Камаль дал ему свое имя. Он собирался умирать во имя мести, поэтому решил оставить свой след в этой истории в надежде, что его сын уж точно будет счастливым.