Чёрная книга Мельника - стр. 10

– Дружище, вы на меня смотрите так, будто черта увидели.

Если б Дукат мог читать мысли, он бы понял, что был близок к истине.

– Извините, сэр, увлекся.

Дукат протянул мне одну из кружек.

– Держите, МакАртур, вам сейчас не повредит. Мой фирменный грог, только рома поменьше. Согреет, но не опьянит – то, что нужно.

Я принял кружку из его рук и сделал большой глоток.

– Ну как? – спросил он с улыбкой, и я благодарно зажмурился.

Со дня исчезновения Маршалла Дукат начал проявлять вполне человеческие качества.

– Вы не проголодались? – спросил он, но я покачал головой:

– Нет аппетита. Хочу сегодня доделать и оставить ее сохнуть. Вечером поем.

– Ну, как знаете, МакАртур. – Он пожевал губами, переводя взгляд с меня на лодку и обратно, его торчащие баки еще больше ощетинились. – Скажите начистоту: на кой черт вы ее чините? Только не рассказывайте про внезапно проснувшуюся тягу к рыбной ловле.

– Вы все равно не поверите, сэр.

– А вы попробуйте.

Я задумался, подбирая слова, потом сказал:

– Я видел Маршалла. Поздно ночью, в день его исчезновения.

Дукат молчал, пристально смотрел мне в глаза. Я выдержал его тяжелый взгляд и пояснил:

– Я сидел на камне в бухте, где мы высадились на берег… Кажется, прошла вечность с того дня. Том вышел из моря, он был наг, но, кажется, совсем не чувствовал холода.

– И что он сказал? – Голос Дуката был так же тих и безжизненен, как голос Маршалла той памятной ночью.

– Он попросил потушить фонарь. Свет причинял ему боль.

– Чёрт вас дери, МакАртур, ближе к делу! – воскликнул Дукат.

Я вздохнул, собираясь с силами. Конечно, мне нужно было сразу рассказать ему обо всём.

– Он умолял, чтобы мы подали сигнал бедствия и бежали отсюда как можно скорее.

– И вы только сейчас решили со мной этим поделиться?

Я пожал плечами:

– А вы бы мне поверили?

Дукат попыхтел трубкой, обдумывая ответ, потом сказал:

– До Мангерсты по прямой около двадцати миль. Многовато для утлой лодки с наскоро заделанной пробоиной.

– Вы сами сказали, что море, бывает, забирает своих тружеников, – возразил я. – Ну что ж, значит, судьба такая. В любом случае, сэр, я бы предпочел, чтобы у нас была хотя бы умозрительная возможность отсюда выбраться.

Ни слова не говоря, Дукат развернулся на каблуках и пошел к подъему. Забравшись на пару ярдов выше, он обернулся и сказал:

– Про весла забыли, МакАртур. Грести руками собираетесь?

Не дожидаясь ответа, он зашагал по склону.

Удивленный тем, что эта простая мысль не пришла мне на ум, я присел на киль лодки и повесил голову. Просидев так пару минут, я подскочил к воде и заорал:

– А весла, Том? Весла?!

На следующее утро под лодкой лежали два разномастных весла. Одно было похоже на те, какими Том выгребал на место лова, а второе, выкрашенное облупившейся зеленой краской, носило следы акульих зубов. Я показал свою находку Дукату. Он долго рассматривал их, скреб ногтем отметины. Потом поднял глаза, и я понял: что-то изменилось.

В тот вечер я впервые увидел, как он чистит револьвер. Откровенно говоря, я вообще не знал, что у него есть оружие. Теперь большую часть дня он проводил наверху, возле горелки маяка. Он бродил по кругу, рассматривая море в бинокль, был неразговорчив и рассеян. Пару раз я пытался подняться к нему поговорить, но сразу натыкался на угрюмое: «Мне нужно побыть одному, МакАртур, будьте любезны…». Я проявлял любезность и спускался на этаж, чтобы до позднего вечера слушать, как трещат половицы под его башмаками.