Черная башня - стр. 22
Заложники…
Но когда вместе со Строцци, Альбицци, Уццано назвали и имя Козимо Медичи, Джованни почувствовал себя польщенным. Его самого уже несколько раз избирали в Синьорию, потом доверили быть в числе выборщиков на конкурсе, теперь вот Козимо должен ехать в Пизу… Конечно, должен, у отца и сомнений не возникало на этот счет.
Потому, услышав слух о намерении старшего сына жениться на простолюдинке, Джованни так взъярился. Он решил разобраться со всем сам, а еще убедить Никколи, чтобы тот не мешал банковскому будущему Козимо.
Сказано – сделано, Джованни де Медичи не из тех, кто бросает задумки на полпути.
– Пьеретта, я понимаю, что тебе хочется стать женой Козимо Медичи. Ты достаточно наслышана о состоятельности моего сына и моем состоянии тоже.
– Синьор Медичи… – смутилась девушка, пока еще надеясь на благополучный исход разговора. Но уже в следующее мгновение после останавливающего жеста Джованни Медичи поняла, что ничего не получится.
– Я не столь богат, как… другие, но даже родство с синьором Никколи не дает тебе право рассчитывать на такое замужество. Козимо обещал на тебе жениться?
– Нет, синьор, – замотала головой девушка.
– Он… обесчестил тебя?
– Нет, что вы! – Пьеретта залилась краской.
Надо же, удивился Джованни, девчонка даже способна краснеть…
Он вздохнул:
– Мы не всегда можем поступать так, как того желает сердце. Козимо слишком молод, чтобы жениться, ему нужно многому научиться. А вот тебе пора замуж. Я дам тебе приданое. Неплохое приданое.
– Я не из-за денег, синьор Медичи, я люблю Козимо.
– Деньги – не лучшая замена любимого, но они не помешают.
Довольно увесистый кошель перекочевал в руки растерянной Пьеретты.
– У меня одно условие, девочка: не давай повода для сплетен о вас с моим сыном и постарайся не попадаться ему на глаза. Не выполнишь эту просьбу, уничтожу.
Глядя вслед спокойно вышагивавшему банкиру, Пьеретта обливалась слезами. Разве она виновата, что родилась пусть не в хлеву, но не во дворце? И в Козимо она по-настоящему влюбилась, как и он в нее. Да-да, женщина всегда понимает, если мужчина влюблен. Козимо хороший, не потому, что сын синьора Медичи, а просто потому, что хороший. Он умный, добрый и скромный, не как его брат Лоренцо. Но синьор Медичи прав, Козимо не для Пьеретты.
И мессир Медичи тоже хороший, он строгий, но добрый. Мог бы просто вышвырнуть Пьеретту из Флоренции, а он денег дал. Флоренция – республика, но золото никто не отменял, потому перед законом все равны, а вот между собой – нет, и девушка-простолюдинка даже в республике не может рассчитывать на замужество с сыном даже самого доброго банкира.
Теперь предстоял разговор с Никколи, разговор, о котором никто не должен знать, как и о его последствиях. Умеет ли этот чудак-философ держать язык за зубами? Оставалось надеяться, что умеет.
– Синьор Никколи, я Джованни де Медичи, отец Козимо.
– Прошу вас присесть, синьор Медичи. Конечно, я узнал вас…
Никколи чуть смутился, он чувствовал, что Джованни пришел не зря, у того серьезный разговор. И дело не в том, что банкиры вообще осторожны в знакомствах, а Медичи и вовсе мало с кем знался, просто было в этом невысоком человеке что-то такое, что заставляло даже самых значительных собеседников чувствовать его волю и тайную силу.
Медичи не стал укладываться на пиршественное ложе, хотя жест хозяина дома указывал именно на такое место, он вообще не стал садиться.