Через белый коридор - стр. 14

– Ау! Я принесла вам нитки! – и замерла, ожидая появления приведений.

Ей никто не ответил. Сашка разочарованно смотрела перед собой, сжимая в кулаке катушку. Вдруг что-то странное она почувствовала сзади, как будто её спину обдувает вентилятор. Она резко обернулась и вскрикнула от неожиданности. Призрак стоял рядом и смотрел прямо на неё.

– Отто? – проговорила она, усилием воли сдерживая дрожь в голосе и стараясь смотреть мимо него.

.– Да, это я.

Александра боковым зрением осмотрела помещение. На этот раз ночной гость был один.

– Ты принесла нам нитки?

– Я же обещала, – и она протянула ладонь, на которой лежала катушка.

– Спасибо, – он дотронулся своими пальцами до её руки.

Они были ледяные. Внезапно, от этого прикосновения у Сашки закружилась голова. Она почувствовала его холодное могильное дыхание и, подняв взгляд к его лицу, увидела, что в глазах молодого человека пронзительно белые зрачки. Её опять сковал страх.

– Ты добрая девушка, – проговорил он, – и так похожа на Шуру.

Имя «Шура» он произнес по-русски, но с сильным акцентом.

– А кто такая Шура? – начиная приходить в себя, спросила Александра.

– Наша медсестра и благодетельница, – с улыбкой сообщил он.

– А где она сейчас?

– На небесах, – ответил он, как само собой разумеющееся.

– Значит, она умерла? – опустив глаза, спросила Сашка, боясь опять увидеть его белые зрачки.

– Она перешла в другой мир, – он качнул головой, – а мы застряли в этом бесконечном белом коридоре. И это невыносимо.

Он произнес эти слова с такой тоской, что собеседница почувствовала искреннее сочувствие к юноше.

– Расскажи что-нибудь о себе, – попросила девушка, у которой любопытство взяло верх над страхом.

– А что именно?

– Откуда ты?

– Я родился в очень древнем и красивом городе Германии, там, где сливаются две могучие реки – папаша Рейн и фройлен Мозель.

– А как он называется?

– Кобленц, – призрак улыбнулся такой странной улыбкой, что Саша совсем успокоилась и приготовилась слушать своего необычного собеседника.

– Никогда не слышала об этом городе, – виновато призналась она, – а какой он, твой город?

– Он – сказочный! Там много замков и башен, там узкие улочки и дома с балконами. А воздух? Знаешь, какой там воздух?

Девушка покачала головой.

– Он наполнен ароматом трав и цветов, он чист и прозрачен. Как бы я хотел вдохнуть его хотя бы еще раз, – мечтательно добавил он, – услышать щебетанье птиц, пройтись по тенистым паркам, спуститься по булыжной мостовой к Рейну и опустить свои руки в его спокойные воды.

Саша слушала парня и вспоминала свой, некогда благоухающий город, где ей когда-то тоже жилось радостно и беззаботно со своей семьей. Она вдруг подумала, что у этого несчастного призрака и у нее одна печаль: невозможность вернуться в место, где когда-то был счастлив. Только у Отто потому, что он умер сам, а у неё потому, что её город стерт с лица земли…

– Мне было четырнадцать лет, когда началась война Германии с Польшей. Помню, как я сильно переживал, что не успею повоевать, – Отто усмехнулся и замолчал.

– Успел? – Сашка грустно посмотрела на парня.

– Знаешь, когда меня призвали в армию, я испытывал необычайную гордость будущего воина, эдакого рыцаря без страха и упрека. И это понятно. Когда изо дня в день из репродуктора ты слышишь призывные речи о величии своего народа, когда пол-Европы склонило голову перед немецким флагом, то участвовать в этой бойне становится мечтой каждого мальчишки. И вот я – солдат Вермахта! На строевой подготовке я научился браво козырять, стоять навытяжку и звонко щелкать каблуками! С такими же новобранцами, как и я, с упоением горланил строевые песни в казарме и на плацу. Мы важно ходили по улицам, ловя восхищенные взгляды девушек. Но вот пролетели несколько недель ускоренного военного обучения. Нас стали распределять. Мне не повезло: я попал на Восточный фронт.