Череп епископа - стр. 30
Горожане зашевелились, переставляя стулья и кресла, но вблизи стола и приподнятой на уровень человеческой груди жаровни имелось слишком мало места для всех желающих.
– Мардук сближается, – заглянув в астролябию, облизнул пересохшие губы дю Тозон. Он выпрямился, оглянулся на собравшихся купцов, торопливо пояснил: – Наверное все вы, образованные люди, знаете, что обращение обычных металлов в благородные возможно с помощью философского камня. Высокообразованные ученые многих стран годами бились над получением этого вещества, пока, наконец, в последние годы не великий итальянский исследователь Леонардо Фибаначи не пришел к выводу, что в его состав должно входить семя одного растущего далеко на востоке, между Московией и Хиной, на границах малоизвестного Китая растения, дифинбаха каладиума. Местные правители цепко держатся за эти обладающие большой врачебной и химической силой семена, не продавая их ни за какое золото. За один только взгляд на них иноземцу полагается смертная казнь, а китайца ослепляют на месте. Однако несколько лет назад одному генуэзскому купцу, много лет прожившему в астраханской орде, удалось привезти некоторой количество этих драгоценных семян в Рим. С величайшей осторожностью мы с великим Берегуччо Ваноччо измельчили их и произвели сухую возгонку, получив некоторое количество активного элемента, каковой, будучи разведенным в растертом карокском мраморе и смог производить необходимое воздействие на свинец, превращая его в золото в минуты активности его покровительницы Азиды, определяемой по моменту пересечения линии Ориона планетой Мардук.
Французский дворянин опять на несколько мгновений прильнул к астролябии, удовлетворенно кивнул:
– Осталось совсем немного. Вот-вот можно будет начинать. Хочу добавить, мсье, что алхимические научные опыты не имеют никакого отношения к колдовству или дьявольским силам. Я специально просил пригласить сюда местного аббата, дабы своими молитвами он исключил всякое влияние Нечистого на предстоящие трансмутации.
– Пока мест никаких признаков присутствия здесь Диавола я не наблюдаю, – громко и уверенно произнес человек в кардинальских одеждах, заставив вздрогнуть всех присутствующих.
Анри дю Тозон подхватил кованную железную чашу с отверстиями для надежного захвата ее клещами, поставил прямо в жаровню, потом небрежно кинул на столешницу бесформенный свинцовый слиток, похожий на смявшуюся после попадания в стену мушкетную пулю. Слиток тут же пошел по рукам, а барон в последний вгляделся в небо.
– Пора! Мардук коснулся линии Ориона, – он протянул руку к столу, растерянно поводил ею в воздухе: – где свинец?
– Простите, барон, – один из зрителей вернул подопытный образец.
Дю Тозон бросил кусок тяжелого металла в чашу и принялся привычно работать мехами. Над жаровней взметнулись искры, угли налились светло-бордовым цветом. Вскоре поверхность лежащего внутри слитка подернулась белесой паутинкой, он начали медленно проседать вниз, почти одновременно поверхность его сгладилась – и вот уже в чаше плещется озерцо расплавленного металла.
– Сейчас, торопиться нельзя, пусть согреется, – негромко произнес ученый. – Еще немного… Кажется, пора…
Он стремительно повернулся к столу, выдвинул из-под него изящную расписную шкатулку сандалового дерева, приподнял крышку, ухватил кончиками пальцев щепотку серого порошка, тут же закрыв драгоценное вместилище измельченного философского камня, а затем растер щепоть над раскаленной чашей. Поверхность свинца покрылась множеством мелких искорок, вновь появилась белесая патина, но алхимика это ничуть не смутило: