Череп епископа - стр. 11
Неожиданно хозяин поднялся из-за стола и, сопровождаемый недоуменными взглядами, ушел. Вместо него из темного угла за камином выдвинулся точно так же одетый человек, похожего телосложения и того же роста.
– Рад видеть вас, господин прелат и господин нунций, – откинул человек капюшон и сел на оказавшееся пустым место. – Ваш визит большая честь для меня.
Он взял колокольчик двумя пальцами, словно боясь обжечься, встряхнул, заставив его жалобно зазвенеть. Спустя минуту за дверьми заиграла музыка.
– Ведь вы не желаете, что бы кто-то смог расслышать наш разговор, господа?
– Вы весьма осторожны, господин епископ, – с явным одобрением кивнул более молодой гость. – Теперь я вижу, что господин прелат сделал хороший выбор.
– Да, я осторожен, господин нунций, – кивнул истинный хозяин замка, – а потому, прежде чем начать разговор, предлагаю выпить за нашу встречу.
Правой рукой он приподнял со стола бокал. В отблеске камина кроваво сверкнул рубин одетого на средний палец перстня. До странного похожий перстень оказался на среднем пальце и у пожилого прелата – а вот относительно молодой посланник Римского престола поднял бокал левой рукой. Дерптский епископ мгновенно насторожился, опустив левую руку за кресло. Господин нунций ощутил изменение в настроении хозяина замка, но далеко не сразу сообразил, что послужило тому причиной. После минуты напряженных размышлений он, наконец, с облегчением рассмеялся и, приглашающе подняв бокал, поправил волосы свободной рукой. На среднем пальце отразил каминное пламя овальный рубин, – в ответ епископ растянул губы в улыбке, облегченно вздохнул и тоже пригубил вино.
– Рад видеть вас в своем доме, братья мои. Простите, что не приглашаю вас к столу, но утро еще далеко. Думаю, до первых лучей мы успеем обсудить наши дела и приступим к трапезе уже с чистыми помыслами и одной только молитвой в душе. Что заставило вас проделать столь долгий путь в столь ненастное время?
– Беспокойство брат. Святой престол с тревогой смотрит на восток, на беспокойную границу христианских земель с язычниками и надеется найти здесь твердую опору, которая оградит истинную веру от нашествия диких чужеземцев, глухих к слову божьему и спасительному кресту. Барон фон Фурстенберг стар. Его сил не хватает, чтобы сохранить былую мощь Ливонского Ордена, – неторопливо начал излагать послание папский нунций. – Ордену нужен новый магистр.
– В минувшем году орденский конвент поставил в заместители магистра брата Готарда Кетлера, – любезно сообщил собеседникам дерптский епископ. – Он опытный и очень умелый воин. Он просто великолепен в бою. Воина лучше него нет во всей Ливонии. Скажу больше, братья. Рыцари ордена уже сейчас называют его великим магистром.
– А еще рыцаря Ивана, безродного ливонца, наподобие благородных дворян получившего образование в Кельне и звание рыцаря в двадцать лет, открыто называют его сыном, хотя брат Кетлер наравне со всеми давал Господу обед безбрачия и клятву сражаться за святой крест, пока руки его смогут держать меч, а глаза – видеть врага, – кротко дополнил характеристику будущего магистра пожилой прелат.
– Вы собираетесь его этим попрекать? – удивленно приподнял брови епископ. – Неужели вы не знаете, что посланники еретика Лютера открыто призывают рыцарей разрывать клятвы и брать себе жен? Что два рыцаря из каждых трех уже именно так и поступили? Что оставшиеся верными обетам братья поступают так только потому, что отсутствие жен позволяет им открыто предаваться разврату прямо в замках и монастырях, пьянствовать и утопать в роскоши? Боже упаси вас хоть одно слово произнести против этого рубаки, которому они еще готовы подчиняться! Иначе они просто откажутся именоваться воинами Господа и присвоят себе все орденские земли, до которых только смогут дотянуться! Вы помните маркграфа Альбрехта фон Гогенцоллерна Бранденбургского?