Чемпион, догони свою #любовь - стр. 16
Проснувшись утром, Мария Андреевна позволила себе ещё пять минут полежать в кровати. Как же не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла и тащиться по холоду в больницу. «Интересно, наступит ли когда-нибудь в моей жизни тот светлый день, когда я смогу уволиться с этой опостылевшей работы? Ладно бы ещё платили по-человечески, можно потерпеть. А то получишь на руки несчастные копейки, даже надбавки за дополнительные смены положение не меняют, и не знаешь, какую дырку сначала заткнуть. Коммуналку оплатишь, кое-что из одежды сыну купишь, всё – денег нет, а ещё жить целый месяц! Хорошо хоть квартира своя, иначе как бы мы с Лёшкой выживали – непонятно», – думала Мария Андреевна, наблюдая за бликами от уличного фонаря на потолке. Она тяжело вздохнула: хочешь не хочешь, а надо вставать. Решительно отбросила одеяло, поднялась с постели и, сунув ноги в тапочки, поплелась на кухню. Увидев в прихожей грязные кроссовки сына на том же месте, где он их оставил накануне, недовольно покачала головой. Мария Андреевна включила чайник и, пока закипала вода, привела себя и обувь своего оболтуса в порядок. Есть совсем не хотелось, аппетит, как назло, приходил, когда она приезжала на работу. Хорошо, если с самого утра в больнице не случался аврал, тогда была возможность перекусить, а бывало так, что завтракала она только в обед. Мария Андреевна заварила кофе и, прихлёбывая его на ходу, пошла в комнату одеваться. Потом вернулась на кухню и написала сыну записку в блокноте. Возможно, в других семьях в таких случаях пишут эсэмэс друг другу, а в их микросемейке было заведено писать бумажные послания.
«Алёша, не забудь позавтракать. Блины в холодильнике. Люблю, мама».
Перед выходом Мария Андреевна зашла в его комнату. Лёшка спал на животе, обнимая подушку двумя руками. Она поправила сползшее на пол одеяло, ласковым поцелуем коснулась щеки, ткнулась носом в изгиб шеи, чтобы ощутить запах сына, и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.
– Алёша, я ухожу на работу, – расслышал он сквозь сон голос матери, – смотри в школу не опоздай.
– Угу, – буркнул он.
– Ты будильник завёл?
– Ма, отстань, – промычал Лёшка.
– Ответь, завёл? – не унималась та.
– Да завёл, завёл, – раздражённо соврал он, накрыл голову подушкой.
Мать ушла, Лёшка перевернулся на бок, натянул одеяло до самого подбородка и снова уснул крепким, беззаботным сном.
Ему показалось что отключился минут на десять, но, когда открыл глаза и посмотрел на экран телефона, Лёша обомлел.
– Ох, ничего себе я поспал, – присвистнул он, почесав затылок, – уже второй урок заканчивается.
В голове пронеслась мысль вообще не ходить в школу. Какой смысл идти на оставшиеся три урока? Но потом Лёшка вспомнил, что в этот день последним уроком химия, и решил не злить Наталью Александровну. Классный руководитель хоть и понятливая женщина, но терпеть не может, когда не ходят на её уроки. Своим ученикам она могла простить любые грехи, но, если кто-то осмеливался прогулять её любимую химию, Наталья Александровна готова была порвать того смельчака, как обезьяна газету. На уроке была сущей мегерой, не приведи господь помешать ей вести его, мало не покажется никому. Но как только звенел звонок, она тут же превращалась в добрейшего человека и запросто могла обнять и поцеловать ученика в щеку. Наталья Александровна была единственным педагогом, кто относился к Алексею с пониманием, невзирая на то, что он отъявленный прогульщик и нарушитель порядка. А ещё она не разделяла учеников на отличников и двоечников, для неё все были любимыми детьми.