Чем пахнет дождь - стр. 8
– Вы тоже наш сосед? – поинтересовался Тима.
– Почти, здесь живёт моя мама.
– А как вас зовут? – продолжились расспросы.
– Эльбрус.
– Как гору? – Тима аж подпрыгнул от восхищения.
– Как гору, а тебя?
После небольшой паузы Тима вдруг решил назвать полное имя, хотя обычно его игнорировал:
– Тимур.
– Приятно познакомиться, Тимур, – отозвался Эльбрус и протянул руку.
Тима уверенно ответил на рукопожатие под одобрительным взглядом точно таких же светло-карих глаз.
* Танатоз – (от греч. thanatos смерть), защитная реакция некоторых животных, выражающаяся в способности притворяться мёртвыми; замирание.
3. Глава 3. Прошлое
На нужный этаж пришлось топать пешком, волоча огромные пакеты с провизией на полтора дня для пятерых прожорливых глоток, вернее, две глотки – парней. Три девушки, включая меня, столько еды не осилят и за неделю.
Зима наконец-то решила покинуть город. Запахло весной, в начале апреля проскочило несколько по-настоящему тёплых дней, потом снова выпал снег, который тут же растаял, обещая вернуться ещё пару раз, но чувство, что вот-вот начнётся самая настоящая весна, будоражило молодые организмы.
Идея отправиться за город принадлежала парню Кристины – моей одногруппницы. Кристи я знала почти четыре года, а её парня с семи лет, даже дольше, учитывая, что мы были соседями и учились вместе с первого по девятый класс.
Звали его Егор Сабуровов, полное имя Георгий, но для одноклассников он был и оставался Егором, а чаще звали по фамилии – Сабуров. Отношения у нас всегда были ровные, друзьями никогда не были, врагами тоже.
Рядом с домом располагалась одна из лучших в городе языковых гимназий, там мы и учились. Мама считала, что просто обязана дать мне самое лучшее образование из возможного, поэтому меня, в отличие от других детей неустроенных коммуналок, водили на подготовительные курсы при школе, которые стоили, как крыло от Боинга, и по результатам экзаменов зачислили в первый класс.
Вопреки распространённому мнению учиться было не слишком дорого. Выдавали бесплатные учебники, учителя оставались после уроков, чтобы бесплатно помочь отстающим, вели элективы. Денежные сборы были на подарки, бесконечные экскурсии и лекции, но пустить по миру родителей со средним доходом никак не могли.
И тяжело. Знания требовали твёрдые, в случае пропусков, болезней, неуспеваемости беспощадно ставили двойки, прозрачно намекали родителям, что ребёнка лучше забрать в школу «по способностям» в его же интересах.
Кого-то переводили в заведения с другим уклоном, к пятому классу несколько человек ушли в физико-математические школы, на их место приходили другие, но костяк класса оставался одним и тем же.
Я ушла после девятого вместе с двумя другими девочками. Они отправились учиться в Англию, а я в колледж, став едва ли не единственной за многолетнюю историю гимназии, не поступившей в институт.
Маму вызывали на беседу, объясняли, что я совершаю огромную ошибку. С блестящим знанием языка, возможностью достойно сдать экзамены… и вдруг колледж. Родители были согласны с доводами учителей, только я оставалась непреклонна.
Я хотела связать жизнь с медициной, вернее, косметологией, в первую очередь, потому что видела в этом перспективу. Папа доказывал, что сможет потянуть обучение в медицинском институте столько, сколько необходимо. Мама плакала, причитала, что я ломаю себе жизнь. Она в своё время окончила техникум, не пошла в институт, и где теперь? За прилавком на рынке!