Человек заговорил. Происхождение языка - стр. 6
В сравнении с праиндоевропейским языком даже санскрит – младенец. А человечеству, как минимум, 40 тыс. лет! О какой "сравнительно-исторической" реконструкции первых стадий развития человеческого языка" может идти речь, если даже реконструкция общего индоевропейского языка зашла в тупик, при том, что большинство его производных известны и даже живы?
Совершенно прав А.Пинкер, утверждая: "Историю слов невозможно проследить настолько далеко в прошлое. Это будет напоминать рассказ о человеке, заявлявшем, что он продает топор Авраама Линкольна – он объяснял, что за прошедшие годы лезвие пришлось поменять дважды, а топорище – трижды. Большинство лингвистов полагает, что после 10 000 лет в языке не остается никаких следов того, чем он был". (Пинкер, 2004,С.247).
Само понятие "глоттогенез" (происхождение языка) стало в глазах современных лингвистов каким-то малопризнаваемым. Дескать, с одной стороны наука; с другой – "спекуляция, называемая теория глоттогенеза". Это, на мой взгляд, ни что иное как выражение бессилия языковедческого сообщества, которое после двух с половиной веков развития лингвистики осознало, что не может решить проблему происхождения языка. В психологии известен феномен "полного отрицания": то, чем человек дорожил, что было для него всем (Родина, другой человек), будучи потерян навсегда, очень сильно тревожит фактом своего существования. Оказывается, что "крупно расставаться" гораздо легче, когда переходишь к полному отрицанию, а не частичному. Отсюда выражения типа "проклятая моя Родина" или "худший враг – это бывший друг", феномен ненависти к бывшим любимым. Подобным образом проблема глоттогенеза превратилась из основного увлечения самых выдающихся лингвистов прошлого в "спекуляцию", о которой выдающиеся лингвисты современности говорят едва ли не с презрением.
Вывод: в начале 21в. мы столкнулись с абсолютизацией сравнительно-исторического языкознания не только в маргинальной части языковедческого сообщества, но и в академической. Это возрождение является ни чем иным как выражением теоретического кризиса общей лингвистики, которая начинала в 18в. с компаративистики, но после этого прошла целый ряд этапов развития, используя разные научные методы и подходы (структуралистский, бихевиористический, психолингвистический, семантический, генеративистский).
В итоге не выявлено до сих пор общих принципов типологии языков, не дано научное определение языку как явлению; неведомы подходы к теории глоттогенеза, отсутствует генетическая классификация языков. Феномен языка остается такой же тайной, как и в 18в.
В итоге мы получили ренессанс методов первичного дознания и их ретроградную абсолютизацию. Но если в 18в. компаративистика как основной способ получения знаний о языке, являлась наивом, то в 21в. – это профанация, откуда б она не исходила: из маргинальных или академических кругов.
Трансцендентализм Гумбольдта
Итак, первый кризис в лингвистике обозначился уже в первой половине 19в. в связи с явной недостаточностью "словарного" подхода.
Что делают представители конкретных, т.н. позитивных наук, когда у них кризис? Они обращаются к той матке, которую в свои «жирные годы» в лучшем случае игнорируют, но чаще оплевывают: к философии.
Великий лингвист Гумбольдт решил с целью выхода из кризиса отойти от языка на расстояние, чтобы со стороны разобраться в самой сути явления.