Человек в белом шарфе - стр. 3
А я почему–то не захотела.
Ну вот бывает так, не хочешь куда–то идти, и все. Я уперлась – пойдем ко мне. Родителей все равно нет. А у меня бутылка вина в серванте. И сыр – маасдам, его любимый.
Андрею было все равно. Он посмеялся, взял меня за руку, и мы пошли. В самом деле, мы столько же раз ночевали у меня, сколько и у него. Не было разницы.
Но в этот день была. Мы не туда повернули на этом перекрестке: пересечении Подвойского и Товарищеского.
Знаете, я никогда не думала, что один жалкий поворот может столько всего изменить…
Мы шли по улице, взявшись за руки, когда вдруг услышали крик. Андрей дернулся было в ту сторону, но я удержала. Вызывать полицию, кричать: «Пожар!». Я была готова на все, только не отпускать его туда.
Но ходить никуда и не надо было. Я сделала шаг назад, и у меня под каблуком что–то хрустнуло. Наклонила голову и увидела помаду. А потом еще туфлю, справа от меня, около машины. А затем – как в кустах у этой машины что–то копошится.
Андрей тоже это увидел и сделал мне знак уходить. Куда там. Я очень, очень сильно боялась, но пошевелиться не могла. И мы услышали:
– Ну что ты там копаешься? Все цацки я уже снял…
И из–за угла прямо на нас вышел высокий парень: черная куртка, черная шапка. А потом еще один – точь в точь такой же, только ростом пониже. Возившийся у машины разогнулся, и мне показалось, я увидела край белого шарфа.
А потом они быстро переглянулись и кинулись на нас.
Мне потом уже рассказали: в этом дворе за минуту до нашего появления ограбили семейную пару. Женщину оглушили и оттащили в кусты, а мужчину слишком сильно ударили по голове и проломили череп. По количеству крови было понятно, что труп, значит, дело стало «мокрым». А мы оказались свидетелями этого дела.
И нас решили… убрать.
Я плохо помню, как Андрей оттолкнул меня. Он кричал что–то вроде: «Беги!», и я даже попыталась. Но, понимаете, когда тот, с белым шарфом, налетел на него, ударил в живот…
Когда Андрей согнулся, я еще ничего не понимала. Мне хотелось кричать ему: «Ну же, давай, разгибайся! Поднимайся, что ты упал?!». Я поверить не могла, что он может упасть от одного удара.
А первые двое подбежали ко мне, и я увидела нож в руке одного из них.
Я закричала, кажется, и тут второй ударил меня, затыкая. Я отшатнулась от удара, почувствовала вкус собственной крови во рту, а потом упала.
Я слышала шаги. Они удалялись. Я до сих пор не понимаю, почему тот, с ножом, не добил меня. Я сильно ударилась, из головы шла кровь, может быть, решил, что все равно умру… Не знаю, только помню, как я поползла к скорчившемуся на земле Андрею.
Он лежал скорчившись, прижав колени к груди. Я подползла к нему, взяла за плечо. И только тогда поняла, почему он упал от единственного удара. У него был распорот живот, и кровь лилась и лилась на асфальт.
Я не видела ее, просто потрогала и почувствовала липкое. Подняла ладонь к фонарю и увидела, что она вся красная.
И завыла.
Остальное – как в тумане. Вроде зажигался свет в окнах. Люди вызывали скорую, полицию.
Я сидела на асфальте, держала Андрея в руках, а он уже и не дышал почти. Мне сказали, вроде как шок, а потом он просто истек кровью. Тот урод лезвие воткнул ему прямо под печень и повредил артерию…
На следующее утро, когда я пришла в себя в больнице, я вышла в коридор, хотела идти к нему, искать его, ведь он же должен был быть тут же, в Александровской.