Человек с того света - стр. 41
– Векслер и этот самолет – два эпизода, по которым вы с моей помощью сможете прижать Бена и Германа Марона так, что они не отвертятся. В моем сейфе Парижского банка хранится, собственноручно написанная Фолсджером записка. В ней он торопит меня покончить с премьер-министром, так как тот не сегодня-завтра может подписать указ о национализации мароновских предприятий, и сообщает, что Герман повысил ставку моего гонорара. Там же вы найдете ленты магнитофонных записей секретнейших бесед с Беном по многим моим делам.
– Преступлениям,– уточнил Мерфи.
– Делам, сэр! Делам!– убежденно повторил гангстер.– Каждый из нас делает свое дело. Коль хочешь жить хорошо, то и дело должен делать хорошо. А мое дело – убивать… Я ему научился давно. В 16 лет. Нас, таких, как я, и постарше – голодных, нищих и безработных – собрал вокруг себя Бен. Он тогда сказал нам: «Мое игорное предприятие принадлежит всем нам». Бен действительно поровну делил свой небольшой доход. Мы имели крепкие кулаки и грудью встали за свое казино. Тогда я научился убивать. «Банда Бена» – так называли нас в Далласе. Мы заставили себя уважать. Нас было девять парней, а осталось – двое. Я и Бен. Он взлетел высоко… Бен всегда прибегал к моей помощи. Называл меня братом. Но я знал: всё до поры до времени. Он в любую минуту мог заложить меня… Точно также, как многих из наших ребят, с которыми мы вместе начинали. Я всегда держался от него подальше.
Ксантопуло задумался.
– Продолжайте, Роки, я слушаю.
Слабо усмехнувшись, гангстер кивнул.
– От судьбы, сэр, видимо, не уйти… Так и так Бен Фолсджер подвесит меня… Но в отличие от моих жертв Бог дает мне право на последнее слово. Я этим словом должен кончить Бена и его патрона. А кончится ли вместе с ними зло? И Бог ли дает мне такой шанс? Если он, тогда что это? – с застывшей на губах кривой усмешкой Роки покосился на открытую дверь камеры.
– Зло, сэр, не в нас, потому его и не убить. Полиция, проповеди, политика – всё блеф!.. Удивляюсь человеческой тупости. За тысячи лет своего существования люди не могут понять одной простой истины. Они убивали убийц, но оставляли Зло. Сэр, вот что я вам скажу: Марона убить нельзя. Нет, не того Марона, что сейчас в своем роскошном оффисе пьет кофе, а того, что находится вне нас и дергает за веревочки, к которым мы привязаны…
– Хватит болтать! – прикрикнул Мерфи. – О вселенском зле расскажете потом.
Ксантопуло пожал плечами.
– Что вам еще нужно, сэр? Все подробности узнаете из документов, которые возьмете из абонированных мной сейфов. Если возникнут какие-либо вопросы – я к вашим услугам.
– Вы говорили об одном сейфе – парижском. Их что – несколько?
– Да? – удивился Роки. – Значит, забыл. Дайте ручку и бумагу.
Гангстер написал два шифра.
– Этот,– показал он на верхнюю строчку,– во Франции, а другой местный, нью-йоркский. Кстати, в нем вы услышите голос Марона. Он говорил со мной по телефону неделю назад. Марон приказал, чтобы я как можно скорее убрал Векселя. В пакете с кассетой вы обнаружите чек на 25 тысяч долларов, подписанный Германом. Мой гонорар.
Ксантопуло зевнул.
– Пожалуй, все, сэр. Я хочу спать.
III
Мерфи, как ему тогда казалось, никогда еще так близко и удобно не подбирался к паутине с жирными пауками. Правда, трогать ее ему иногда удавалось. Она тряслась, сбрасывая с себя научат, но не рвалась. Похоже, на этот раз Марон не отделается только мелюзгой. Тут надо не спешить. Главное, хорошо ухватиться и тряхнуть со всей силой, чтобы весь выводок, запутавшись в своей собственной липкой сети, шмякнулся, на услужливо подставленную Интерполом, раскаленную сковородочку. Пусть попрыгают. Хороша будет площадка для адового дансинга.