Человек-пистолет. Роман - стр. 9
– Товарищи комсомольцы, – начал между тем комсорг, – сегодняшнее собрание у нас необычное, потому что мы собрались в знаменательный день… – Кажется, он и сам толком не понимал, зачем ему потребовалось собирать это собрание, но логика подсказывала, что в знаменательный день он обязан это сделать. Но не голосовать же за одобрение или неодобрение политики партии?.. Впрочем, как обычно, комсорга никто не слушал.
– Нам нужно серьезно поговорить! – дернул меня за рукав Сэшеа. По-видимому, он был настроен продолжать тот идиотский разговор на лестничной площадке, прерванный появлением Фюрера. Я невольно улыбнулся.
– Если бы ты знал, в чем дело, у тебя бы сразу пропала охота ухмыляться! – обиделся Сэшеа.
– Что-то я перестал тебя понимать, – сказал я.
– Я уже говорил, что, может быть, это и лучше для тебя – не понимать. Продолжать делать вид, что ты ничего не понимаешь и не знаешь… – Сэшеа многозначительно приумолк, но, видя, что я тоже молчу, продолжал:
– Я ведь не желаю тебе зла. Всякое может случиться.
– Да что именно может случиться? Скажешь ты или нет?
– Всякое… – повторил он. – Я вообще тебя должен предупредить, старик, что теперь опасно даже быть моим другом. Так что ты прежде подумай!
– Ты просто, старик, расскажи, в чем дело, – посоветовал я.
Сэшеа наклонился к самому моему уху.
– Я, кажется, основательно влип, – сообщил он. – Влип, как дурак… Я не хочу впутывать тебя. Мне достаточно, если ты только пообещаешь, что, когда мне будет совсем худо, ты не бросишь меня одного!
– Что же обещать, – удивился я, – если я даже не понимаю, о чем речь?
– Ты только пообещай! Пообещай! – трагически шептал Сэшеа.
– А что именно может случиться?
– Да говорю: все что угодно!.. Может быть, меня… придут убивать…
– Так уж и убивать? – недоверчиво хмыкнул я. – За что же?
– За национальный вопрос, – выдохнул мой друг. – За что?!
– Потише нельзя, товарищи? – недовольно крикнул комсорг.
– А что решаем? – крикнул я в ответ.
– Сегодня, когда взгляды всех советских людей прикованы к Кремлевскому Дворцу съездов, – забубнил комсорг, – где начал свою работу очередной исторический…
– Ты меня слушаешь? – снова дернул меня Сэшеа.
– Конечно… Ты начал рассказывать, как влип…
– Так вот. Когда мы только начали работать, черт меня дернул пройтись по поводу сионистского лобби, – зашептал он, – и по поводу того, что ОНИ повсеместно захватывают власть.
– А с чего ты взял про лобби?
– Это же всем известно.
– Мне неизвестно.
– Так это тебе! – проворчал Сэшеа. – Это не значит – всем!
Я пристально посмотрел на друга: он говорил совершенно серьезно. Вот так люди сходят с ума. Шиза косит наши ряды, как говорится.
– Обо всем этом ты должен рассказать доктору, – сказал я.
– Очень остроумно!.. А ты хотя бы что-нибудь о масонах знаешь?
– А ты?
– Если бы я знал, то уже не сидел бы здесь с тобой… Но это неважно. Давай рассуждать логически. Как, по-твоему, мы с тобой ребята неглупые, талантливые?
– Без сомнения.
– Может быть, мы даже гении!
– Всё может быть.
– Ну?..
– Что ну?
– Кто, по-твоему, засунул нас с тобой в эту жопу?
– Они? – спросил я.
– Они, – кивнул он. – «Пятая колонна».
– Понятно… Поэтому жизнь для тебя потеряла смысл.
– Дошло наконец? – усмехнулся Сэшеа. – Ограниченность, в которой мы с тобой бьемся, отнюдь не случайное стечение обстоятельств.