Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок - стр. 43
В июне того года я получил степень магистра физики и вскоре после этого сделал Вивиан предложение. Вивиан согласилась, и ее родители готовы были принять зятя, которому, учитывая размеры зарплат ученых, было суждено навечно остаться бедным. Однако свадьба должна была быть проведена по правилам иудаизма – иначе это шокировало бы всех родственников. Мы не возражали, но одна проблема все равно оставалась неразрешенной: где найти раввина, который согласился бы нас обвенчать? Наконец мы нашли того, кто был нам нужен, – молодого реформистского раввина по имени Уильям Креймер. Пятью годами раньше он занимал должность капеллана сената США. Впоследствии, в 1960 году, он проводил церемонию венчания чернокожего артиста Сэмми Дэвиса-младшего и шведской актрисы Мэй Бритт. Их свадьба имела такой острый политический резонанс, что сам Джон Фитцджеральд Кеннеди просил их (причем безуспешно) подождать и провести ее после выборов. Этот брак привел в ярость консерваторов всей Америки.
За несколько лет до этого Дэвис попал в автомобильную аварию и потерял один глаз. Позднее он перешел в иудаизм. Как-то раз, когда они вместе играли в гольф, Джек Бенни спросил у Сэмми: «Какое у тебя преимущество?» Дэвис ответил своей знаменитой репликой: «Это у меня-то преимущества?! Да я одноглазый черный еврей!»
Когда, поколение спустя, раввин Креймер проводил свадьбы обеих моих дочерей, на первой из них он сказал: «Я люблю постоянных клиентов, но попрошу вас не ждать следующего раза тридцать четыре года».
Последовавший после этого свадебный банкет шел хорошо, пока один из моих любимых школьных учителей, которого я пригласил на свадьбу, не начал громко повторять: «Я всегда знал, что он женится на “землячке”!» (он использовал слово «landsman», которое означает на идиш еврея, происходящего из той же области). К счастью, родственники старшего поколения притворились глухими, и дальше все пошло как нужно.
Мне еще повезло, что мои свойственники не видели, с каким имуществом я вступил в брак. Вся моя поношенная одежда умещалась в один чемодан со сломанным замком. Годы совместной стирки придали ее цветам общий характерно сероватый цвет с легкими оттенками фиолетового, бежевого и желтого. За пару лет до того мы с соседом по общежитию купили в складчину за 40 долларов твидовый пиджак, который по очереди надевали на свидания. Сосед преподнес мне свою половину пиджака в качестве свадебного подарка. Что у меня было, так это бесчисленные коробки книг и самодельные книжные стеллажи. В качестве полок в них использовались доски, положенные на бетонные блоки, – такова была стандартная конструкция, использовавшаяся студентами того времени.
После нашей свадьбы в январе 1956 года я начал изучать математику. Вивиан поддерживала меня в этом рискованном предприятии: я собирался пропустить курсы высшей математики, которые позволили бы мне заложить основу знаний, и прямо приступить к работе на уровне аспирантуры по принципу «либо пан, либо пропал», заполняя пробелы в знаниях по мере возможности. Когда наступило лето, несмотря на то, что Вивиан зарабатывала нам на жизнь, нам были остро необходимы дополнительные средства, которые я мог добыть за три месяца работы на полную ставку. Мой приятель по общежитию, студент инженерного факультета Том Скотт рассказал мне, что компания National Cash Register (NCR) ищет сотрудников. Я заполнил анкету, прошел собеседование, и мне предложили работу за 95 долларов в неделю! Чтобы получить эквивалент этой суммы в ценах 2016 года, ее нужно умножить на восемь. Речь шла о преподавании высших разделов современной алгебры сотрудникам компании по учебнику, который я должен был выбрать сам. Книга, которую я выбрал, «Обзор современной алгебры» Биркгофа и Маклейна