Человек на войне (сборник) - стр. 41
– Раз я Метсяпуро, то и родственники Метсяпуро, – ответил Микко. Но тут же прикусил язык – как бы таким тоном не обидеть Хилму.
«Одно из правил поведения разведчика, – наставлял его Валерий Борисович, – никогда ни с кем не ссорься, чтобы ни у кого не было желания напакостить разведчику». А такую промашку он вчера уже допустил с парнями. Не дело!
– Антти Метсяпуро из Рауту, Теуво Метсяпуро из Мянникке, Николай Олкинен из Ляскеля, бабушка в Раухумаа, возле Ляскеля живет, – стал сглаживать ответ Микко.
– Нет, не знаю их… Хотя подожди, зять у меня служит, так у них командир тоже Метсяпуро… полковник Метсяпуро…
– Если полковник Эйно Метсяпуро, то родственник отца. Правда, дальний.
– Может быть Эйно, по имени я не спрашивала. А что ж полковник Метсяпуро тебя к себе не возьмет? Уж он, наверно, не впроголодь живет.
– Я его не видел никогда, знаю только, что он есть. И служит где-то в Лапландии. Туда за три года не дойдешь.
– Письмо напиши.
– Письмо… Про письмо я не подумал. А если и напишу, куда он мне ответит, у меня ведь дома нет.
– Дай адрес кого-нибудь из родственников, к кому чаще заходишь. Сейчас ты к кому идешь?
– К Юлерми Пюхяля в Киеромяки.
– Пускай полковник Метсяпуро пришлет этому Юлерми для тебя ответ. А ты, если сейчас не дождешься, потом зайдешь и заберешь письмо.
– Не трогали бы вы Юлерми, ему не до писем сейчас, – неожиданно вмешался один из солдат. – У него осенью жена умерла, а он в ней души не чаял. И так живет, будто ему сосульку в зад засунули, а тут еще вы со своими письмами… Ты знаешь, что Сильва, жена Юлерми, умерла? – обратился он к Микко.
– Да, родственники говорили. Она двоюродная сестра моего отца.
– Тем более знаешь. Придешь в Киеромяки, там у твоего дяди есть друг, Эркки Маслов. Эркки мой шурин, брат жены. Увидишь его, скажи: Рейно Пуссинен привет передает и доброго здоровья желает. И еще скажи, как только унтер-офицер Йорма Кананпойка отпустит меня в увольнение, сразу же приду его проведать. А самогон, я знаю, он варит славный. Так когда, господин унтер-офицер, мне с фляжкой в увольнение сходить?
– Обедать пора, а то со сменой караула опоздаем. Арикайнен сердиться будет. Накрывай, Хилма, – господин унтер-офицер не выказал одобрения идее Пуссинена. Впрочем, и запрета не наложил.
Микко скосил глаза на часы-ходики. «Начало первого. Смена караула, скорее всего, в час».
– А в увольнение… – продолжил тему унтер-офицер. – Будь моя воля, я бы вас сегодня же всех по домам отпустил. Но нельзя. Война. Так что будет приказ, кого на Рождество домой отпустить, того и отпущу.
– Сами сегодня на стол соберите, – распорядилась Хилма, – а я пару-другую картофелин потру, да пока в печи огонь горит, мальчишке хоть полдюжины дерунов состряпаю и, сметаны пол-ложки есть, потушу их в сметане.
– Йорма, а на Рождество многих домой отпустят? – Солдаты не хотели оставлять приятную тему.
– Не знаю. Если здесь останемся, то человек трех-четырех, я думаю, разрешат отпустить. Если нас переведут в полк, там как большое начальство решит, но думаю, одного-двух, не больше.
– А бетон скоро начнут завозить?
– Неизвестно.
«Вот это кое-что! Бетон возить… кузница… электросварка… В сарае, где пушки, вдоль боковой стены пуки арматуры… Большой сарай стоит на взгорке. Самое место для огневой точки. Эх, заглянуть бы туда глазком, хоть в четверть глазика… Но как?.. Как? А и заглянем! Лыжи-то возле кузницы остались».