Человек, который видел все - стр. 5

круче Карла Маркса, хотя то место из «Манифеста Коммунистической партии», про бродящего по Европе призрака, ей нравится. «Я про то, – она перешла на шепот, – что обычно ведь призраки бродят по домам или замкам, а у Маркса призраку достался целый континент. Может быть, устав от своей призрачной доли, он стоял у фонтана Треви в Риме, или покупал побрякушки от «Версаче» в Милане, или ходил на концерт Нико[3]?» А кстати, знаю ли я (в тот момент я определенно не желал об этом знать), что настоящее имя Нико было Криста? И что Нико/Криста родилась в Кельне и ей всю жизнь мерещились звуки бомбежек? Не хотел я знать и о том (чтобы донести эту мысль, Дженнифер прекратила ко мне прикасаться на самом пике эротического удовольствия), что внутри каждой отпечатанной ею фотографии жил свой призрак. И ее любимую сцену из фильма «Небо над Берлином» (который мы недавно вместе посмотрели), где ангел говорит, что «хотел бы войти в мировую историю», я тоже вспомнить не мог. Ну а теперь, сказала она, пора бы мне призраком пробраться к ней внутрь.

Секс в тот раз у нас вышел жаркий, и после у меня по-настоящему все заболело. С моим бедром определенно что-то было не так, хотя никаких серьезных повреждений я не заметил. Мы валялись в постели, допивали вино и разговаривали. И в какой-то момент Дженнифер спросила, чего мне хочется больше всего на свете.

– Я хотел бы снова увидеть мать.

Ответ получился не слишком сексуальным, но я знал, что Дженнифер он заинтересует.

– Тогда, может, тебе стоит ее навестить.

– Ты же знаешь, что она умерла.

– Отправляйся в Бетнал-грин, в свое семейное гнездо, и расскажи мне, что там происходит.

Она отыскала кусок угля и теперь пыталась умостить лист бумаги на своих обнаженных бедрах.

– Вижу булыжную мостовую и готическое здание университета, – сказал я.

Ее рука осталась неподвижной.

– Я думал, ты будешь рисовать.

– Ну, в Бетнал-грин нет старинного университета. И мне было бы куда интереснее рисовать твою мать, чем какое-то здание. По ней ты скучаешь больше, чем по отцу?

Нелегко было иметь дело с девушкой вроде Дженнифер Моро. За стеной хлопнула входная дверь.

– Это наверняка Клаудия. – Дженнифер положила мою руку на лист бумаги и стала углем обводить пальцы. Спальня ее граничила с кухней, и нам слышно было, как Клаудия ходит там и наполняет водой чайник.

Я лежал на спине, и мне виден был стоящий в углу комнаты плетеный стол (по-моему, сделан он был из полыни или еще какого-то не менее зловещего растения). А на столе – букетик цветущей крапивы, стопка черно-белых фотографий и паспорт. Мне хотелось сказать Дженнифер, что я люблю ее, но я побоялся, что это может ее оттолкнуть. Внезапно дверь спальни со скрипом отворилась. И я увидел Клаудию, ту самую, что вечно по ночам замачивала в миске водоросли. Она собиралась идти в сауну и стояла в кухне голая, только волосы ее были замотаны розовым полотенцем. Закинув одну руку за голову, а вторую опустив на плоский загорелый живот, Клаудия зевала так сладко, лениво и томно, будто бы весь окружающий мир до смерти ей наскучил.

В этот самый момент я спросил Дженнифер Моро, не согласится ли она выйти за меня замуж. И тут же почувствовал себя так, будто нечаянно расщепил атом. Резко подавшись вперед, она проследила за моим взглядом.