Человек из грязи, нежности и света. Роман - стр. 15

– Ну, что, сволочи, попались! – со злорадной усмешкой заорал он, ног тут же замолчал, увидев в правой руке Эскина черный пистолет, чье дуло было направлено в него.

– Да, это, небось, игрушка, – усмехнулся Собакин, и тут же прогремел выстрел. Пуля выбила из его рук топор, а сам Глеб Собакин поморщился, дуя на свои ноющие от боли пальцы.

– Пожалуйста, не стреляй в него, – взмолилась Соня.

– А я не в него стрелял, я только в топор, – начал оправдываться перед ней Эскин.

– Ты, что, бандита, что ли себе нашла?! – с перепугу заорал Глеб Собакин.

Тут же в стену послушались глухие удары и истошные вопли соседей.

– Пожалуйста, тише, – взмолился Эскин.

– Вот, Хуэм-Моэм, тише, сам чуть яйца мне не отстрелил, – возмущенно зашептал Собакин.

– Ну, вы же сами обещали изрубить нас топором! – заспорил Эскин.

– Ни х*е-себе, да ничего я не обещал! – прошептал еще тише Собакин.

– Глеб, ну, почему ты материшься? Это же нехорошо, – огорченно вздохнула Соня.

– А изменять мужу хорошо? – Собакин неожиданно залился слезами и присел на пол, рядом с топором.

Эскин опять приподнял дуло пистолета, ожидая от Собакина очередного сюрприза.

– Слушай, опусти, пожалуйста, пистолет! Не видишь, ему плохо! – рассердилась Соня.

– Как же вы все мне надоели! – закричал Эскин. В стену опять прозвучали глухие удары.

– Они, что, ненормальные что ли?! – усмехнулся сквозь слезы Собакин.

– Что-то вроде этого, – засмеялся Эскин.

– Слушай, давай мириться, – Собакин вдруг протянул Эскину руку.

Удивленный Эскин быстро спрятал пистолет в карман и пожал Собакину руку.

Через четверть часа они втроем уже сидели за одним столом на кухне и пили водку, закусывая ее солеными огурцами.

– Я тебе, вот, что скажу, – заговорил уже вполне успокоившийся Собакин, – если хотите встречайтесь, когда угодно и где угодно, только вечер, ночь и все выходные – Сонька моя.

– А ты у меня спросил?! – обиделась Соня.

Эскин молчаливо пожал плечами. Он вообще не понимал, как можно втроем и в такой ситуации обсуждать такие интимные вещи.

– А ты чего молчишь, – обратилась к нему обиженная Соня.

– Вы супруги, вы и решайте, – вздохнул Эскин.

– Ни х*э, хэ-хэ, сам кашу заварил, а мы, значит, разбирайся! – обозлился Глеб Собакин.

– Опять ты материшься! – с укором взглянула на него Соня. – Чему тебя только в школе учили?!

– Ничему меня не учили, – Собакин был уже весь на нервах. Казалось, еще немного и он опят побежит хвататься за свой топор.

– Вообще-то я предлагал ей с вами развестись и жениться на мне, – быстро заговорил Эскин.

– Ну, уж, х*юшки! – Глеб Собакин отчаянно завращал глазами, будто ища что-то острое.

Эскин пугливо убрал со стола нож и швырнул его в ящик.

– Думаешь, я убивец, да, – усмехнулся Собакин, – нет, я просто несчастный рогоносец!

– Кстати, вы хотите мне заплатить за испорченную мебель?! – вспомнил вдруг Эскин о мебели. – И за дверь, кстати, тоже?!

– Н-да, – Глеб Собакин мрачно замолчал, и, выпив стакан, захрустел огурцом. Атмосфера за столом накалилась. Казалось, еще немного и двое мужчин сцепятся друг с другом.

– Что вы все молчите-то?! – боязливо поежилась Соня. – Поговорили бы о чем-нибудь!

– Чего ты все издеваешься-то, наставила рога мужу, а теперь издевается, – обиженно вздохнул Глеб Собакин.

– Послушайте, – вмешался Эскин, – надо прийти к какому-то общему знаменателю! Нельзя же все время собачиться!