Человек и то, что он сделал. Книга 2. Свершилось - стр. 20

…

Такой вопрос подвигает меня к еще одной сложной – сложнейшей даже, я бы сказал – проблеме нашего бытия. Замечательный писатель Светлана Алексиевич сказала, что во времена перестройки мы были «преступно романтичны». «Преступно» – все-таки, по-моему, перебор. Преступность обычно предполагает умысел, а его не было. Я бы сказал – «беспечно романтичными», обязательно добавив: и «инфантильно бездумными». Про себя самого я сказал, что был сталинским стипендиатом на истфаке МГУ. Иными словами, я уже тогда был в числе немногих, кто наилучшим образом воспринимал и воспроизводил ложь. Все мы, участники перестройки, кроме прочего, не умели думать – это было наше главное отличительное свойство.

Мы были неспособны адекватно воспринимать то, что происходило прямо на наших глазах и даже с нашим участием. Но таково было тогда свойство не только непосредственных участников перестройки, а свойство всего советского социума.

Мило, не правда ли? И на этих людей… точнее, на это гнилье Горбачев попытался опереться.

Провал горбачевского обновления – это не просто провал политической реформы Горбачева, это провал создания на советском и позже постсоветском пространстве публичной политики как таковой. Некоторые авторы сейчас утверждают, что отступление от демократии началось тогда, когда избрали в 1996 году Ельцина – точнее протащили его всеми правдами и неправдами на президентский пост. Кто-то – что удушение демократии началось в 1993 году с принятием суперпрезидентской конституции. Я же считаю, что здесь надо говорить не о провале демократии, а о провале самой идеи публичной политики как таковой, и начинать надо с конца восьмидесятых. Уже тогда демократически избранные депутаты оказались ни на что не способны, не смогли предотвратить развал страны и даже способствовали ему, не смогли создать ни одной нормальной политической партии, которая бы не была партией власти и отличалась от КПСС. И всем этим наглым политическим стриптизом на глазах у миллионов людей – они дискредитировали саму идею публичной политики, намертво связав ее с говорильней, экономическими провалами, сепаратизмом. И народ решил, что так как было раньше – будет лучше.

А следующее поколение политиков (к которому относится, к примеру, В. Путин) – оно было гораздо более способным, уроки усвоило – но вот в чем закавыка. Путинское поколение политиков рассматривает политику и в частности публичную политику только и исключительно как технологию. Как совокупность неких приемов, которые нужно применить, чтобы получить публичную должность. Как совокупность других приемов, заявлений и действий чтобы удержаться на должности. Моральная составляющая в политике – у них отсутствует напрочь, и это потому что она не была передана им предыдущим политическим поколением. Самое яркое проявление этого – они не понимают, почему после выборов политик на самом деле должен выполнять обещания данные избирателям, даже если над ним не стоять с кнутом.

И это все плохо…

27 мая – на заседании I Съезда народных депутатов СССР депутат Юрий Афанасьев впервые назвал часть депутатов съезда агрессивно-послушным большинством. Выражение было подхвачено СМИ и стало распространённым.

28 мая – митинги в Армянской ССР и провозглашение государственного суверенитета Армении