Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества - стр. 11

Таким образом, на основе изучения, во‑первых, первобытности и, во‑вторых, ее пережитков в цивилизации, социальная антропология пытается проследить раннюю историю человеческой мысли и институций. Эта история никогда не будет полной, если только наука не откроет способ прочтения выцветших записей прошлого, о чем нынешнее поколение не может и мечтать. Мы знаем, что каждое событие, даже самое незначительное, влечет за собой изменения, пусть даже самые небольшие, в материальной структуре Вселенной, так что вся история мира в некотором смысле выгравирована на ее лице, хотя наши глаза слишком слепы, чтобы прочесть этот свиток. Возможно, в будущем будет найден какой-то чудесный реагент, какое-то волшебное химическое вещество, которое откроет тайные письмена природы, чтобы более великий толкователь, чем пророк Даниил, смог изложить их своим собратьям. Едва ли это произойдет в наше время. При тех ресурсах, которыми мы располагаем сейчас, мы вынуждены довольствоваться чрезвычайно сжатым, несовершенным и во многом тенденциозным описанием психического и социального развития человека в доисторические эпохи. Как мы уже отмечали, фрагментарные и не всегда надежные свидетельства достигают лишь ближайших поверхностных слоев человеческого прошлого. Мы быстро теряем нить, едва различимую в густой темноте абсолютной неизвестности. Даже на сравнительно коротком отрезке времени, не более нескольких тысяч лет, который более или менее доступен нашему пониманию, существует множество глубоких и широких пропастей, преодолеть их пока можно только с помощью гипотез, при условии, что история эволюции идет непрерывно. Такие мосты в антропологии, как и в биологии, наводятся с помощью сравнительного метода, который позволяет заимствовать звенья одной цепи доказательств для восполнения пробелов в другой. Для нас, имеющих дело не с формами животного мира, а с результатами человеческой деятельности, правомерность сравнительного метода основывается на хорошо известном сходстве работы разума у разных народов. Мы уже обращали внимание на зияющее неравенство, существующее не только между народами, но и между людьми одного народа и поколения; но следует четко понимать и помнить, что эти различия носят скорее количественный, чем качественный характер, что они заключаются в различиях степени, а не вида. Дикарь не отличается от своего цивилизованного собрата: у него те же умственные и нравственные способности, но они менее развиты: его эволюция приостановилась или, скорее, затормозилась на более низком уровне. А поскольку первобытные народы не все находятся на одном уровне, а остановились или задержались на разных отметках восходящего пути, то, сравнивая их между собой, мы можем с той или иной степенью точности представить себе лестницу социального прогресса и примерно наметить некоторые этапы длинного пути, ведущем от дикости к цивилизации. В царстве разума такая шкала психической эволюции соответствует шкале морфологической эволюции в царстве животных.

Антропология, или изучение человека, занимает достойное место среди наук. Важным направлением этой науки является история общественных институций, о которой пойдет речь далее. Цель – проследить рост, развитие и упадок всех человеческих институций с древнейших до новейших времен, не просто фиксируя факты в хронологическом порядке, а соотнося их с общими причинами, связанными с физическим и психическим складом человека и влиянием внешней природы. Если мы хотим продолжить это исследование в научном духе, мы должны стремиться изучать верования и обычаи человечества с тем же строгим беспристрастием, с каким, например, зоолог изучает повадки пчел и муравьев. Достичь этой беспристрастности антропологу действительно гораздо сложнее, чем зоологу, поскольку обычаи и суеверия даже самых отсталых дикарей касаются нас гораздо больше, чем повадки даже самых умных животных. Непрерывность развития человечества такова, что большинство, если не все, великие институции, которые до сих пор составляют основу цивилизованного общества, уходят корнями в первобытную дикость и дошли до нас через бесчисленные поколения, принимая в процессе новые внешние формы, но оставаясь в своей глубинной основе практически неизменными. Таковы, например, институции частной собственности, брака, войны, поклонения богу. Существовали и существуют разногласия по поводу конкретной ценности этого наследия, но по поводу факта его существования их быть не может. Поэтому при общении даже с самыми отсталыми дикарями нелегко, если можно так выразиться, удержать взгляд на объекте, находящемся непосредственно перед нами. Ведь мы как бы стоим у истоков человеческой истории, и трудно исключить из своего сознания мысль о тех судьбоносных последствиях, которые в другие века и в других странах вытекали из этих простых начал, часто из этих, казалось бы, безобидных причуд. И чем дальше мы спускаемся по течению истории, чем ближе к нашей эпохе и стране, тем труднее сохранять беспристрастное отношение к исследованию тех устоев, которые принесли человечеству столько счастья и столько бед. И все же, если мы хотим добиться успеха в исследовании, нужно стараться подходить к нему без предубеждений и вести его беспристрастно, помня, что наша цель – установление истины, а не распределение похвал или порицаний. Мы не судьи, тем более не защитники, а всего лишь исследователи. Для нас, говоря языком Спинозы,