Человек 2.0. Руководство по выживанию в мире обезьян - стр. 4

Нам кажется, что другие люди негативно отнесутся к тому, что мы говорим. Но обоснованы ли эти опасения? И важно ли в действительности, как они отнесутся, даже если негативно?

Рассмотрим процесс формирования речи. Сначала у нас возникает некоторое ощущение в ответ на заданный вопрос или тему разговора. Мы это ощущение (состояние нейронных сетей, которое является отражением понятийной структуры, созданной нами в процессе разговора) пытаемся выразить словами. При переходе от состояний к внутренней речи информация неизбежно искажается, т.к. слова слишком неинформативны, чтобы передать то, что происходит в мыслях на уровне ощущений. На следующем этапе внутренняя речь преобразуется во внешнюю (мы оцениваем, что стоит сказать, как это сказать, и о чём лучше умолчать).

В итоге наша речь проходит два фильтра. Представьте, что мы взяли крупный песок с камнями. После первого фильтра мы получили две фракции: камни и крупный песок. После второго фильтра мы получаем мелкий (пляжный) песок и крупные частицы, более похожие на очень мелкие камни, чем на мелкий песок. В итоге имеем три фракции: камни, крупный песок и песочная пыль. Можем ли мы по песочной пыли определить то, что мы имели вначале? Скорее всего нет, особенно если мы не специалисты по песку и камням. Когда дело доходит до более сложной информации воспроизводимой словами, то восстановить исходное состояние мыслей по произносимым словам оказывается невозможным за редким исключением – если общение происходит в строгих рамках с однозначно определёнными терминами (научная дискуссия). В качестве самого идеального примера понятной речи можно привести только математику – это несодержательные конструкции, которые подчинены строгим правилам и всеми математиками интерпретируются одинаково.

Но наше общение – не математика. Получается, что никто не способен понять то, что мы пытаемся изложить в словесной форме, т.к. эта форма всегда не дотягивает до исходного содержания, более того, она отражает лишь фрагменты содержания, своего рода – опорные точки. Представьте, что на листе бумаги нарисованы несколько десятков точек. Если соединить эти точки, то можно получить либо ломаную линию, либо плавную кривую, либо многоугольник, либо объёмную фигуру, а можно соединить отдельные точки в буквы. В итоге, точки на бумаге ничего нам не говорят о том, что имелось в виду. Так вот, точки на бумаге – это слова.

Теперь нужно представить, что мы расставили точки, описывая многоугольник, а наш собеседник по этим точкам составил буквы. Можем ли мы обвинять собеседника, что он неправильно нас понял? Обвинять-то мы конечно можем, но насколько это целесообразно? С другой стороны, если мы знаем, что говорим и почему, то мы не можем реагировать на оценку наших слов другим человеком, ведь нам заранее стопроцентно известно, что по нашим точкам (словам) собеседник составил совершенно другую фигуру (историю), и его оценка наших слов (точек) является оценкой своей истории (фигуры), которую он по этим точкам восстановил в своей голове. Эти две истории не имеют связи.

Давайте ещё раз уточним. В общении происходит четыре искажения информации. Сначала мы испытываем состояние мозга, которое пытаемся оформить в виде слов, составляющих нашу внутреннюю речь (1), далее мы выбираем те слова, которые, как нам кажется, наиболее точно описывают наши мысли и при этом фильтруем содержание в зависимости от наших отношений с собеседником (2), затем собеседник слышит наши слова и у него возникает определённое состояние мозга (3), и наконец он это состояние мозга осмысливает через внутреннюю речь (4). В процессе такой обработки искажение информации зависит от контекста. Если мы обсуждаем цифры, то информация передаётся без искажений. Но если мы разговариваем об отношениях между людьми, о чувствах, о справедливости, морали, долге и т. д., то искажение будет настолько значительным, что коммуникация осуществляется лишь на уровне языка тела и интонации, а смысл слов перестаёт иметь значение.