Человеческая оболочка. Погребальная песнь охотника - стр. 23
А кто? Кто тело? Чье тело?
Выше локоть.
Перья переливаются, красивые.
В плаще тепло. Можно вздремнуть.
Опять нож от крови не отмыл…
Бесит рыхлый снег.
Оно сейчас сожрет.
Оружие на поясе.
А кто мои мама и папа?
Заряда должно хватить…
Бак топлива?
Это космический корабль…
Айзек!
Кто?
Если ты сделаешь это, я никогда тебя не прощу!
Айзек…Исаак…Пацан…Мелкий…
Юра?
Ты был рожден живым!
Живым?
– Капитан, ему совсем поплохело. Бормотать начал, и пена пошла!
– Переверни на бок!
Опять холод. И темнота.
Глаза бусинки.
Что-то спросили, но тело не отвечает.
– Ты помнишь, кто ты?
Кто тело?
Кто?
Айзек!
Айзек?
Да, я охотник, с горы близ Повала…
Охотник? Такой молодой?
Выучил на свою голову, Юра…
Ты давай, лечи его и не болтай. И жопу ему зашей.
– Кто ты? – картинка прояснилась. Кошмар начал развеиваться и осталась только боль.
– Нн… Нне… помню… – с трудом выдавил мальчишка.
– Ты Марк! Марк Хайле!
– Капитан?
– Подожди снаружи!
– Так точно.
– Ты Марк. Мой дорогой младший брат, – улыбка растеклась по лицу человека перед глазом. И казалось, что есть только этот глаз. Который болит. И больше ничего. Глаз мог лежать на боку или стоять вертикально. Но всегда был лишь глаз. И в глазу были лишь темнота или свет.
– Я… Марк…
– Хайле!
– Угу…
– Ну вот и славно! Марк! У меня есть одно дело, я сейчас мигом вернусь, и мы поедем домой. Осталось пол дня!
– Угу…
Глаз начал обрастать костяным черепом, закрылся кожаным веком. Спрятал за собой мозг. Оказался водружен над огромным бесчувственным телом на колонне из кучи позвонков. Глаз увидел свет, и долго пытался его отсеять. А потом осознал, что он – лишь часть чего-то большего.
Моргнул.
– Блядь…
Еще раз моргнул.
– Блядь…
И перед глазом предстало все.
– Меня зовут Айзек… Айзек… Это я… – тяжелый болезненный вдох впустил в кровь мысли. Мыли начали бегать по телу, плодиться. Их стало так много, что вскоре мозг не смог их выдержать и снова впал в ступор. Боль ненадолго прекратилась, а потом возникла вновь.
– Не знала, что у вас есть брат… – молодая девушка в белом халате сняла последний слой бинта.
– А вам и не надо было, и это, в следующий раз глаза-то ему не заматывай!
– Да рано ему еще! У него тяжелая сочетанная травма. Мы как снимок сделали…
– Не болтай, а лечи его…
– Мы подняли документы… У нас нет…
– Он просто к вам не ходил. А его корки в бою утеряны. Ты что? Не видишь, что пацану в башку выстрелили?
– Мистер Хайле…
– Эй, Марк! – голос обратился к глазу, и пришлось открыться. – Ты как?
Глаз спросил у мозга, мозг у тела. Тело проверило руки и ноги. – Больно…
– Ниче, терпи. Щас тебя легонько накачают обезболом, и станет легче.
Стало.
– Молодой человек! – легкая рука дотронулась до плеча, и мальчишка вздрогнул.
– А? Что?
– Сейчас я аккуратно сниму повязку. Попробуйте открыть сначала здоровый глаз, а потом больной.
И глаз открылся. Все белое.
– Белое…
– Хах… вы в больнице.
– В боль…нице…
– Да… А теперь откройте второй…
Глаз не открылся. – Больно…
– Ну ничего. Всего неделя прошла. Вы конечно счастливчик, но… возможно будут последствия.
Плевать.
– Сейчас я введу вам раствор. Он с обезболивающим. Постарайтесь не напрягаться.
Тело проснулось от того, что внутри закрутились мысли. Мысли эти были тревожными и превращались в кипящую ненависть.
– Я…
– О! А вовремя ты! – голос Уиллиса, что появлялся из темноты каждый день, уже начал докучать. – Марк, тебя будут готовить к выписке через неделю. Как чувствуешь себя?