Челноки - стр. 6
– Короче! Есть типа чувак, который должен бабла, – изрек Лешка, выдохнув еще пару дымных колец.
– А от меня-то чо надо? – в тон сказал я, не желая вписываться в его мутные схемы.
– Ну, постоишь, бицухой посветишь, пока побазарю. Одному чот сыкотно очень. Скользкий он чел.
– Да нахрен мне ваши разборки! – попытался отмазаться я. – К бандитам иди, раз у вас так.
– Не друг что ль? – фыркнул обиженно Лешка. – С них хрен слезешь потом. Ну и потеря лица, вопросы там всякие. Скажут, что лох. Неохота палиться.
– Профком?
– Дык там и просили с ним побазарить. И не откажешь. Могут подвинуть, а клуб будет жалко. Хлебное ж место, едва там держусь.
– То есть, долг даже не твой? Тем более впрягаться не буду. А то как в тот раз… – буркнул я, демонстративно погладив затылок, где был свежий шрам. Лешка ж соскочит, а за понты достанется мне.
– Да не ссы, ничо там такого. Дел на минуту, отвезу-привезу. А в профкоме твой вопрос порешаем. Бросишь заяву, и будет тип-топ.
Я слегка погрустнел. Если «ничо такого», то зачем моя помощь? И кто там вообще, раз просит профком?
От предложения веяло нехорошим душком. Но что еще делать? Без поручительства в Болгарию поездка не светит, желающих там поди дофига. Можно и дальше тупо железо тягать, а на выходе что? Возня на подхвате и котлета в борще?
Ударили по рукам, договорились на вечер. Поначалу я хотел взять на стрелку кастет, но потом передумал. Под статью влететь проще простого. Если впрямь всё серьезно, не поможет он мне.
В назначенный час я обреченно сел в прокуренный салон почти новой «девятки». Металлик, цвет майя – все юльки хотят только такую. Жаль, не все митьки ее могут купить.
Из магнитолы плаксиво подвывало «Белыми розами». Встретив мой взгляд, Лешка хмыкнул, но вставил другую кассету. «BASF» – в бардачке целый бокс. Шикует, козел.
«Теплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звездная пыль – на сапогах…»
Вот! Другое же дело. Теперь можно в путь.
Вечером город преображается, словно сбрасывая пыль и усталость рабочего дня. Ночная Пенза таинственна и волшебно красива. Лес, парки, свет фонарей отражается в темной глади реки, загадочно мерцая огнями. Еще немногочисленные витрины манят и сверкают, а на улицах появляются стайки похожих на экзотических бабочек девушек – в тайваньской косметике столь же броских и ярких. Как мотыльки, летящие на свет и музыку ночных кабаков.
Пока эта будоражащая чувства активность почему-то проходит мимо меня. Кооператоры, фарца, проститутки, власть и бандиты словно в параллельной вселенной. Будто бы рядом, но где-то вдали. Оттуда в нашу пропахшую потом качалку долетает лишь эхо – женский смех, золотистые блестки, брызги шампанского и выхлопной дым дорогущих машин. Тени, шорохи, запахи и звуки чужого, еще незнакомого мира, куда мне пока не дали билет.
Где не успел, протупил, облажался? В армии, школе или до того, как родился, выбрав не то и не тех? Под «Modern Talking» ушел на два года, а старшим сержантом вернулся в другую страну под «Ласковый май». За это время все как-то подстроились и подсуетились, а я неуместен, не нужен, чужой. Этот поезд уходит, я не успел вскочить на подножку, и юльки издевательски машут из окон гламурным платком. «Качай, брат, железо…» – так Шварц говорил?
Сейчас я пытаюсь запрыгнуть в последний вагон. «Девятка» несется в частный сектор из центра. Лешка в обычном для себя самоубийственном стиле подрезает, сигналит, топит педаль. Прохожие матерятся, разбегаясь, как куры. Нас пропускают – видно ж, что мчится дурак.