Чекан для воеводы (сборник) - стр. 15
Облазив всю прилегающую к дому территорию, Прошка совсем уж было отчаялся повидаться с полновластным хозяином Сокола, поскольку пробраться незамеченным мимо глазастых стрельцов было слишком трудно. Тогда он решил действовать в открытую и обратился к тому из служилых людей, кто менял часовых на постах. Это был стрелецкий десятник Петро Малой – толстощекий крепыш с седой бородой, хорошо знавший свою службу и потому посчитавший просьбу «сопливого станичника» о встрече с самим грозным воеводой вредной блажью и ничем большим.
– Службы не ведаешь, молокосос! Как это можно, взять и явиться пред очи нашего батюшки воеводы без его на то ведома и доброй воли?.. Совсем от рук отбилась молодежь! Так и норовит поперед батьки в пекло! И не думай, и не мечтай. Все должно делать, как требуется. Ты сперва обо всех своих глупостях голове Сусалову доложи, а тот, будет на то крайняя нужда, снесется с помощниками воеводы. Уж голова-то знает, с кем надо снестись в таких случаях… А сам даже не мечтай!.. Эй, станичник, ты где?.. Вот, дьяволенок, исчез, как нечистая сила после крестного знаменья…
Прошка в самом деле постарался ускользнуть с глаз зануды-десятника, воспользовавшись тем, что тот чуть отвлекся на своих сторожей. Устав слушать поучения старого стрельца, станичник спрятался от него за башенкой бастиона, а затем смело сиганул с верхней площадки вниз, угодив в крохотный садик заднего двора дома Шеина. Но скрыться совсем там ему не удалось. К своему несчастью, или наоборот, оказавшись внизу, Прошка нечаянно толкнул слугу Ферапонта, который копался в маленьком огородике – его любимом месте.
Так вот, от неожиданности Ферапонт даже голос потерял.
– Вор!.. просипел он, хватая Прошку за пояс. – Держи вора…
– Дядя Ферапонт?! – удивленно воскликнул Прошка, распознавший в своем поимщике человека, с которым познакомился этой зимой на городском торжище, где покупал для станичников необходимые пожитки.
– Ге! Ты кто, такой прыткий, будешь? – не признал его Ферапонт.
– «Поетчи горшку ехать в дорогу», – произнес Прошка и тихо рассмеялся.
Тут только до Ферапонта дошло, кто перед ним стоит.
– Ха, Прошка! Сукин сын! – обрадовался он. – Запомнил, стало быть, мою присказку?
– А то? Я как сейчас помню круглую рожу того прижимистого купца-татарина, с которым мы с тобой шутку учинили, заставив его уступить свой товар за бесценок.
– Помню и я, – заулыбался Ферапонт. – Ты тогда прикинулся болящим. Тряска тебя одолела и ты хватался руками то за упряжь, то за сбрую, а я на вопрос татарина: «Что это за больной?», – ответил: что у тебя страшная зараза, от которой всяк человек становится дурак-дураком, а в конце концов и вовсе сдыхает… Ха! И этот дуралей поверил!.. А потом мы с тобой обмыли покупки в кабаке Кузьки Окорокова. Вот тогда-то, вставая из-за стола, я и изрек свою любимую присловицу: «Поетчи горшку ехать в дорогу». А ты, значит, запомнил? Молодца…
– Нам в стороже та татарская упряжь сгодилась, – сказал Прошка. – Но сейчас, дядя Ферапонт, меня другое тревожит.
– Выкладывай!
– Надо мне повидаться с главным воеводой Шеиным…
– Эва! Зачем он тебе понадобился? – спросил Ферапонт.
– Ну, как же!..
И Прошка, как на духу, выложил знакомцу все, о чем хотел рассказать только самому воеводе.
– Ну, брат, дело серьезное, – внимательно выслушав станичника, проговорил Ферапонт. – Тебе повезло, ведь я служу у батюшки воеводы. И все, как есть, ему перескажу о твоем сотнике-переметчике и двоих поляках.