Чего не сделаешь ради любви - стр. 17

– Держись, Грэхем Корбет, вот и я!

Мэри Энн решила: если Грэхем Корбет начнет сегодня флиртовать с ней, а не с кузиной, она выльет коктейль ему на голову.

Праздник состоялся в танцевальном зале Посольского дома, который занимал целый этаж, аккурат над студией. Мэри Энн узнала, что хозяин позволил жениху и невесте воспользоваться залом бесплатно, в качестве подарка Джонатану за его работу на радио.

Перед тем как подняться наверх, Мэри Энн предложила:

– Хочешь заглянуть в дамскую комнату?

– Конечно.

Мэри Энн открыла стеклянную дверь студии. В кабинке звукозаписи сидели двое ребят и переписывали музыкальную программу. Мэри Энн махнула им, и они с Камерон проследовали мимо столов с компьютерами в бытовые помещения.

– Там Пушистик!

– Ну да. – Мэри Энн даже не взглянула на стол, который Грэхем считал своим, и на восседавшего на нем белого кролика. – Не будем об этом.

Камерон конечно же была посвящена в усилия Мэри Энн, направленные на активацию снадобья.

Кроме подробностей неудачного разговора с Грэхемом. Она просто сказала кузине, что купон на пиццу показался более простым вариантом.

– Если бы ты его так сильно не ненавидела, я бы решила, что он тебе нравится, – вздохнула Камерон.

– Ха-ха, – ответила без тени веселья Мэри Энн, заходя в дамскую комнату. Там в одиночестве, подавшись вперед перед раковинами и привстав на цыпочки на высоченных шпильках, мазала красной помадой свои пухлые губы Анджи Уокман.

– Ой, привет. Вы ведь Мэри Энн, да?

Помимо невозможно изящной фигурки, за которую и умереть не жалко, Анджи обладала еще и роскошными волосами – необычайно густыми, кудрявыми и к тому же натурального платинового оттенка. А брови и ресницы у нее, наоборот, были до странности темными. К сожалению, она зачесывала волосы назад и скалывала их заколками, что свидетельствовало о полном отсутствии у нее воображения. На ней было платье из синтетики – белое, с пестреньким узором из осенних листьев – и белые туфли. Та часть Мэри Энн, которую девушка определяла в себе как мелочную и завистливо-ревнивую, подумала: «Привет, уже октябрь на дворе! Кто же носит в октябре белые туфли?»

Но если у Анджи и были проблемы со вкусом, это явно никак не влияло на чувства Джонатана Хейла. С дрогнувшим сердцем Мэри Энн заметила на безымянном пальце ее маленькой ручки довольно большой бриллиант.

Она протянула руку:

– Да. А вы Анджи. Очень приятно. А это Камерон Макалистер.

– Мне так нравится слушать по радио ваши очерки! – воскликнула Анджи вполне искренне. – Если бы я умела писать так, как вы! Я слушаю вас каждую неделю. Мне особенно понравился рассказ о Гражданской войне – как два брата оказались на двух разных полюсах конфликта.

– Спасибо… – Мэри Энн испытала смешанные чувства. С одной стороны, слова Анджи доставили ей удовольствие. Но ведь она-то сама замыслила украсть у нее жениха! Похоже, Анджи довольно приятная девушка, одна из тех нежных, утонченных натур, которые изредка рождаются в горах Западной Вирджинии. Мэри Энн ощутила приступ стыда и вспомнила предупреждение Клары Курье. Что с ней будет, когда Джонатан бросит ее ради Мэри Энн? Что, если она не сможет пережить измену жениха?..

А Анджи между тем повернулась к Камерон:

– Все в таком восторге от вашей работы в женском центре! Моя подруга Ронда говорит, что вы для всех этих женщин – все равно что добрый ангел. – Эти сказанные немного в нос слова стали кульминацией ее очарования.