Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне. Гражданский долг - стр. 9

Саня Долгов с интересом, практически не отрываясь, смотрел на заоконные картины. Свежий ветерок через открытое окно врывался в купе, разряжая воздух, цепляя мыслями о весне и лете.

– Шесть лет не был… – повернувшись от окна, сказал Саша, – и не рассчитывал снова приехать… Довелось…

– Пока интересного мало, Саш… Вот в Грозный заедем, там будет, что посмотреть… – Костя вспомнил руины чеченской столицы.

– Когда я был в первой, там во многих жилых домах и окна-то целы были.

– Сейчас, наверное, и домов этих нет, – усмехнулся Катаев. Перед глазами всплыла картинка подрыва шестнадцатиэтажных «точек» вокруг «Минутки». Саша Лавриков подавшись вперёд, взял со стола бутылку минералки и, с хрустом, свернул крышку. Отпив глоток, спросил Мишу:

– Михаил, как всё-таки в дальнейшем будем?.. Что у боссов слышно?

Кутузов посмотрел на него, потом глянул в проход:

– Ладно, давай без передачи… – и, понизив голос, поделился служебной информацией.

По приезду в Ханкалу, эшелон самостоятельно начинает разгрузку. То, что на ПВД[7] осталось от предшественников, годится только для баррикад. Именно по этой причине, к основным вагонам состава, прицепили контейнера с мебелью. «Живых» автомобилей тоже не осталось, поэтому УАЗы, первоначально планируемые для передачи чеченским милиционерам, решено было придержать для своих нужд. Тем более по бумагам они вообще списаны. Центр содействия, куда направлялись вологодские сотрудники, именовался Фрунзенским, по району дислокации. Всего город был разделён на четыре участка: Фрунзенский, Куйбышевский, Фабричный и Староремесленный, имея, соответственно четыре РОВД и четыре Центра Содействия. Силовую поддержку всех спецопераций (если таковые будут) сотрудников КМ обеспечивают бойцы череповецкого ОМОНа, которые уже на месте. Охрану периметра ПВД будут осуществлять милиционеры ППС[8], входящие в блок МОБ и едущие в соседнем вагоне. По мнению руководства УВД сорока человек на эти цели должно было хватить. В случае необходимости, задействуется комендантская рота.

В Ханкале, личный состав, весело и дружно, разгружает вагоны и, также, на бодряке, дождавшись «коробочек», пристраивает к ним в колонну, сгруженные УАЗы и «пилит» к ПВД. Просто и конкретно.

Поезд замедлил ход и практически остановился. В панораме обзора появилась неширокая линия реки. «Терек», понял Костя. Тут же, практически вплотную к вагонам, вырос пост охраны моста. За линией мешков с песком показалась чумазая солдатская физиономия. С детской непосредственностью воин в нахлобученной каске – угроза НАТО – помахал проходящему поезду. Вторую руку боец по-хозяйски положил на стоящий рядом пулемёт.

Осторожно, словно переступая шпалы моста, состав перебрался на другой берег. Вот теперь можно напрягаться. За Тереком уже немного другая ситуация. Катаев, Долгов и любой другой «второход» это точно знали.

Город встречал апрельским солнцем, дорожной затхлостью и уличной торговлей. Лотки и их подобие попадались не реже одного на сто метров. Торговали тряпьём, продуктами, алкоголем и канистрами с рукописными табличками «Хороший бензин».

Нечастые прохожие, не желая попадать в облако автомобильного очарования, привычно сваливали с обочины. Чуть поубранные руины домов пока ещё не пугали, а тех, кто это видел впервые, лишь музейно заинтересовывали.