Чайная буря - стр. 33
Что там за окном? Вот. За окном, будто скелет, грозно нависший над окрестностями, вздымалась старая часовая башня. Она была сложена из бурого кирпича, циферблат окружала узорная кладка. Большие сапфирово-синие стрелки отсчитывали время, каждая минута была словно приговор. От витражных арочных окон и позолоченного ограждения балкона отражался солнечный свет.
Рядом стоял Атерей. В его многочисленных окнах было темно, между пятью колоннами с желобками, что высились на резных постаментах, клубились тени. Флик поежилась при виде слов, выбитых на балке сверху: Mortui vivos docent. «Мертвые учат живых».
Джин откинулся на спинку сиденья – от него исходили ароматы бергамота, чая и моря.
– Флик, – сказала она. Ей вечно приходилось поправлять его, и делала она это уже почти без всякой надежды. – Меня зовут Флик.
– Да-да, а я – Джефферсон Третий, – кичливым тоном ответил Джин, снимая очки.
Флик фыркнула, но что-то в том, как он произнес ее настоящее имя, взволновало ее. Она скрестила руки на груди.
– Я знаю, что в преступных делах ты куда более сведущ, чем я, но сегодня у тебя особенно подозрительный вид. Далеко ты меня везешь?
Карета, в которой находился один из Казимиров, ехать в штаб-квартиру Рогатой Стражи явно не могла.
– О, неужели ты не знаешь? – Джин понизил голос. – Тебя арестовали, потому что ты очень, очень плохо себя вела.
У Флик вспыхнули щеки. А потом она чуть не воспламенилась целиком – Джин принялся расстегивать мундир.
– Для того чтобы увидеть, как я раздеваюсь, придется приложить побольше усилий, милая, – тихо усмехнувшись, сказал Джин и снял форму Рогатой Стражи, под которой обнаружились плотно сидящая рубашка и черные подтяжки. Ему вообще стыд неведом?
Джин нагнулся и вытащил из-под сиденья черный зонт и элегантный пиджак, затем дернул за рычаг, расположенный между дверью и краем сиденья с его стороны. Карета остановилась с ужасным звуком, будто что-то сломалось. Снаружи раздались крики. Флик услышала голос одного из стражей – тот велел остальным ехать дальше.
Джин широко улыбнулся.
– Нас с тобой ждет приключение.
– У тебя есть задание для меня, да? – спросила Флик. – Если я не в тюремной камере…
– Такая умница и так покорно принимаешь мысль о тюрьме,– протянул Джин.– Помни, Казимиры умеют сотворить нечто из ничего. Тебя уже ждет камера с решеткой, нарами, баландой и надзирателем, который подтвердит твое заключение под стражу. Вот только тебя в камере не будет.
И ценой такой роскоши, как уже догадалась Флик, будет выполнение задания, о котором Джин заикнулся, но подробностей пока не рассказал. В предвкушении сердце затрепыхалось, как птенчик.
– А если мама явится за мной – что тогда? Она ведь захочет вызволить меня, знаешь ли.
У Джина на лице отразились те же сочувствие и неловкость, что и у ее горничной, и Флик поняла, что сейчас он скажет то, что ей совсем не хочется слышать.
– К тому времени, когда мамочка оформит все документы и прошагает по коридорам со своим зонтиком от солнца, мы успеем упрятать тебя обратно, – сказал он, чем удивил Флик, и от этих слов ее сердце запело.
– Как? – спросила Флик, хоть и знала, что у него есть связи. Таков был Джин: смертоносные улыбки, ловкие руки, голос преступника.
Он распахнул дверь кареты и подал ей руку, и Флик мысленно задалась вопросом, не разозлилась ли бы мать еще сильнее, увидь она сейчас дочь. Разрушил ли он ее жизнь вконец? Словно прочитав мысли Флик, Джин сказал: