Чай для призрака - стр. 16
– А шейный платок кто найдёт? – практично уточнила матушка Шанэ.
– Завтра с утра Сьят всё придумает, додумает и решит. Вы же знаете, он до смерти боится трупов, зато такие высокохудожественные отчёты пишет, что даже из отдела краж почитать просят. И переманить который год пытаются. Но мы его не отдадим – самим нужен, – Рьен застегнул плащ, взял шляпу и почтительно склонил голову: – Доброй ночи, матушка. Быстрой воды, Дьёр.
Когда за Рьеном закрылась дверь, матушка Шанэ повернулась к призраку и тихо спросила:
– Так вы были знакомы? С этой сестрой?
– Были, – убито отозвался призрак, ёжась под одеялом. – Да, три года назад нашла меня одна сестрица. Сразу мне не понравилась. Пожить попросилась, про стихи расспрашивала, про то, известен ли я... И как случилось... сразу на неё подумал. Не нищий же, не бездомный, да и известность есть. Но, мать... она сестра же. Малознакомая... но родная кровь.
– Добрый ты, сынок. Слишком, – качнула головой матушка Шанэ и посмотрела на часы.
Почти десять. Почти время. Убрать грязную посуду, поставить новую кружку – и новый чайничек...
В дверь снова постучали – тихо, неуверенно.
– Кто это? – насторожился Дьёр.
– Увидишь, – улыбнулась матушка, вставая из-за стола.
Спустя минуту в чайную вошла невысокая девушка – темноволосая, зеленоглазая. Не красавица, но очень милая – с круглым личиком, россыпью веснушек вокруг вздёрнутого носа, ямочкой на подбородке. Заметив тень с кудрявой головой, она сжала дрожащие губы, но не выдержала – из глаз покатились молчаливые слёзы.
– Бью... – растерялся поэт.
– Давай-ка плащ помогу снять, – заворковала матушка Шанэ. – А теперь за тот столик садись, дочка. Садись-садись... Сейчас чайку сделаю... Боль не уймёт, но душу успокоит.
– Бью... – дрожащим голосом повторил Дьёр.
Девушка села за стол, снова посмотрела на тень и опять расплакалась – матушка едва успела сунуть ей носовой платок.
– Любит она тебя, – мягко сказала матушка Шанэ. – Дорог ты ей – как друг, как брат. Всю жизнь она тебя оплакивать будет. Но ты не жалей, что чего-то не успел при жизни. Лучше скажи – отдать? То, что лишь для неё написано?
– А ты где их взяла, мать? – изумился призрак. – Мои записи?
– Осенний ветер принёс, – весело отмахнулась матушка и исчезла в потайном коридоре, чтобы быстро вернуться со стопкой старых тетрадей.
Толстых, пыльных, с пожелтевшими страницами, убористо исписанных.
– У вас час, дети, – предупредила матушка Шанэ. – От силы два. Лодочник уже в пути, и Призрачный причал позовёт в любой момент. Бью, – она ободряюще улыбнулась девушке, – соберись. Успеешь оплакать. Соберись и скажи всё, о чём молчала. И проводи – пусть он со спокойной душой уйдёт. Просто говори – Дьёр здесь и всё слышит. А когда уйдёт... ты поймёшь. А это, – и положила на стол тетради, – его слова. И его ответы на все твои вопросы.
Она долила каждому свой чай, попятилась к тайной дверце и добавила:
– Я вас оставлю. Бью, кто тебя после проводит?
– Брат, – шмыгнула носом девушка. – Он лодочник. Ждёт у причала.
– Час у вас точно есть, – повторила матушка Шанэ, открывая дверь.
– Подождите, – Бью отёрла слёзы и встала. – Вы... Как вы узнали?.. Что случилось?.. Ну и... – её губы снова дрогнули предательски.
– Осенние листья нашептали, – подмигнула матушка. – Подробности расскажу позже. Знаю, ты, как и все семиреченцы, не очень-то веришь в призраков и мой дар. А он есть. Но о нём – потом. Хочешь – оставайся после и поговорим. Или заходи в любое время. Я всегда тебе рада, Бью. А теперь прощайтесь, дети.