Часы, намазанные на хлеб - стр. 25

Кто его знает.

Светает.

Ученик просыпается, подскакивает.

– Что такое?

Это учитель спрашивает. Хмурится учитель, недоволен учитель, что там опять с учеником…

Ученик растирает виски.

– Теперь знаю… как чувствуют вселенные… которые умирают.

Учитель кивает.

– Вперед наука.

Спохватывается, смотрит на ученика, начинает понимать.

– Вот оно что…

Ученик кивает.

Собираются в путь.

Теперь уже не к переходу.

Теперь к учительскому дому, у учителя дом есть.

Там, за холмами.

Пауки – хищники, которые используют в пищу насекомых и мелких животных…

Поднимаюсь по лестнице на последний этаж…

А?

Как меня зовут?

Уважаемый читатель, вы скажите, вам это зачем, а? Все равно же закроете книгу и забудете через пять минут, как меня зовут. И сколько у вас было в книгах этих Коль-Петь-Вась-Джонов-Кевинов-Майклов?

То-то же.

Итак, поднимаюсь по лестнице, звоню в дверь…

А?

Нет, вам все-таки упорно хочется знать, как меня зовут. Вас так воспитывали. Ладно. Можете называть меня Паутиной.

Да, вот так. Паутиной. Странное имя для мужчины? Ну что же, о вкусах не спорят. Нет, это не перевод с английского, и мое имя звучит именно как паутина, а не как Веб или Спайдервеб. Очень приятно. Позвольте пожать вашу руку. Что? Да, у меня липкие руки, а что вы хотели от Паутины?

Звоню в дверь.

Нет, я не домой пришел, мне до дома сегодня не добраться, я чувствую.

Тощий парень на пороге оторопело смотрит на меня.

– Вам кого?

– Вас.

– В смысле?

– В прямом. Вам деньги нужны были… на разработки.

– Еще как нужны.

– Что же, как вы понимаете, наша организация не может давать деньги кому ни попадя. Я должен ознакомиться с вашими разработками.

– Да… пожалуйста… пожалуйста… – он хлопочет, вытаскивает измятые папки, парень, ты в каком веке вообще живешь, от руки пишешь…

– Очень хорошо, поедемте со мной, в офисе поговорим…

Парень чуть мнется, мне становится не по себе, неужели я его упустил. Нет, не упустил, тянется ко мне парень, не может уйти из тенет.

Я же Паутина.

Спускаемся по лестнице, садимся в машину… тьфу, что за напасть писать рассказ, когда не происходит ничего интересного. Угораздило меня родиться в этом городишке, а не где-нибудь на тропическом острове среди ананасных плантаций. Тогда бы было что написать, про муссоны, пассаты, тропические ливни, тайфуны, сметающие половину городка, про то, как ананасы растут, не знаю, как они растут, про… А здесь и рассказывать нечего, думаю, читатель подъезды видел и машины тоже, если что, у меня форд фокус третий, синего цвета.

Тело паука состоит из двух частей: головогруди, которую закрывает плотный хитин, и брюшка.

Едем. Вытряхиваю из головы воспоминания, – не к месту и не ко времени они пришли, не к месту и не ко времени. Обычно воспоминания приходят по вечерам, когда я дома, а тут, видно, долго меня дома не было, не дождались меня домой, нахлынули сейчас.

Мысли.

В памяти я вожу карандашом по бумаге, раз, другой, третий, получается окно, раз, другой, третий, – дверь, раз, другой, третий – стена, башенки, заснеженный сад, ограда, свет из окна…

Откуда это…

Откуда…

Неважно. Вы только не говорите никому, а то меня быстренько того… туда. В дурку отправят. У нас с этим строго, одному сны какие-то непонятные снились, так он больше с нами не работает, то ли прогнали, то ли вообще… того.

Подъезжаем. А? Куда подъезжаем? Двенадцать этажей, снаружи выглядит как бизнес-центр. Нам на седьмой этаж. Стеклянный лифт. Кабинет… а вам какая разница, у кабинета номер, вы все равно туда без меня не пойдете.