Часы, намазанные на хлеб - стр. 13

И не верится, и быть не может, и оглядываешься, а как август, а почему, а уже? А только же что май был, ещё холодный, сука, потом июнь был дождливый какой-то, июль вот порадовал, пожарил, и август припекал…

А тут на тебе.

Скоро осень.

А там и холода не за горами.

Тридцать первое августа.

Завтра маленький мальчик с папой, с мамой на такси, а там на самолёт, и в Москву. А второго сентября линейка праздничная, и с цветами все будут…

…только Криля там не будет.

Маленький мальчик бежит по пляжу, плачет, кричит:

– Не хочу осень! Хочу лето, всегда, всегда, всегда!

Криль вздрагивает:

– Ты… ты серьёзно?

Мальчик кричит:

– Серьезно! Серьезно! Я хочу, чтобы лето не кончилось! Не кон-чи-лось!

– Ты тогда не вырастешь никогда…

– И пусть не вырасту! И не хочу вырастать!

– Да ты что? Ты же машину хотел… тебе права не дадут…

– И не хочу права!

– А капитаном корабля стать хотел?

– И не хочу капитаном! С тобой хочу!

Криль недоумевает:

– Ты… ты хорошо подумал?

– Хорошо… – мальчик снова кричит – хочу это лето! Всегда!

Вечереет.

Мальчик бежит домой, оборачивается, смотрит на море, куда ушёл Криль…

Всхлипывает.

Уже август.

Нет, не так.

Ещё август.

Часы бьют полночь.

Раз…

Два…

Три…

…и так до двенадцати.

Вспархивают вспугнутые совы.

Летят желтые листья.

Маленький мальчик просыпается, жмурится от солнца.

Здесь солнце.

И море.

Папа ещё спит, мама приподнимается на кровати, сонно смотрит на мальчика:

А ты чего в такую рань, каникулы же… вот так, в школу не добудишься, а тут на тебе… поспал бы, устал с дороги….

Мальчик бежит к морю.

А там Криль, вот он, на берегу сидит.

– Криль! Криль!

Криль зовёт мальчика по имени.

Радуется.

Мальчик с Крилем плещутся в волнах. Криль учит мальчика плавать, не так, по-собачьи барахтаться, как мальчик делает, а по-настоящему плавать, вот так, руками, руками махать, ногами, ногами махать, нырять на глубину, где ракушки, а в ракушках жемчужины…

А на улице лето, жаркое лето, знойное лето, солнце вон как палит…

Кто-то окликает мальчика по имени.

– Не узнал, что ли?

Мальчик не узнаёт, чего это он здорового дядьку узнавать должен. У дядьки жена в тонюсеньком бикини, две дочки, девчушка маленькая к Крилю ручонки тянет, хоцу-хоцу-хоцу, и мама девчушку одёргивает, не надо, он грязный…

Здоровый дядька одергивает жену, кивает мальчику:

– Он у тебя ничего, вменяемый?

Мальчик кивает. Дядька разрешает дочке поиграть с Крилем, можно-только-осторожно, девчушка тянет к Крилю пухлую ручонку…

Дядька качает головой. Неодобрительно.

– Эх ты, я те списывать давал, а ты не узнаёшь…

А уже август.

Скоро июнь.

А Мишка Кочакин в Антарктиде был.

И в Гонолулу был, чёрт его пойми, где это, но был.

А у Вики Сорокиной самолёт.

Настоящий.

Всамделишный.

Свой.

Вика Сорокина вице-президент чего-то там по продаже чего-то там, вот у неё и самолёт.

Настоящий.

Вчера Вася Титушкин приходил, нет, нет, сын Васи Титушкина.

С Крилем играл.

Мальчик набрасывается на Криля:

– Ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Это ты всё, ты!

Криль пожимает тощими плечами:

– Ты сам этого хотел.

Мальчик плачет.

Такой большой мальчик, а плачет.

Убегает от Криля.

Бродит по пустынному пляжу, пинает камушки.

Шумит бескрайнее море.

Солнце палит.

Мальчику скучно.

Мальчик снова идёт к Крилю, а Криль чего придумал, вытащил со дна морского сундук, а там сокровища…

Мальчик девочку видел.